Она - сама святая простота,
Ходила распевать в церковном хоре.,
Мирская наша - чуждой, суета
Казалась ей, и свет, где вор на воре.
Но как-то угораздило её -
Попасть в наш ювелирный, на Панской.,
Работать - людям впаривать рыжьё,
Со мной бок о бок, чуть не день-деньской.
Как звать? Не важно, эти имена,
Поверь, во мне давно уже остыли.,
Она была, к тому ж, не из звена,
В цепи блаженных, что меня любили.
Я опекал девичий коллектив,
Как Искуситель, в счастии и горе.
И коньячку по чуточке разлив,
Решил и с ней сойтись, в игривой ссоре.
То было тет-а-тет, уж ввечеру,
Мы жарко спорили о вере, и о Боге.
Глаза её, подобные костру,
Никак не шли к коленям недотроги.
И было, уж подвёл её к азам,
Чтоб спину поддержать в грехопаденьи.
- Рога и хвост пошли б к твоим глазам, -
Она шептала, как стихотворенье.
И мне казалось, что она не прочь -
Завесить шалью этот чёртов свет.
Жена попа, священникова дочь.
То было ввечеру, и тет-а-тет.
А Бог ушёл, задёрнувши луну.,
Оставить нас ему хватило сил.
Душа моя, не ставь же мне в вину,
Что я упасть её не упросил...
А днём, мои несносные мартышки -
Дурачились и морщили носы.
Она? Она считала, ставя крыжки -
Подвесы, цепи, кольца и часы.
Одни, брутальные такие - отложила.,
Вокруг шептались в голос - не попу же?
У попадьи на шейке вздулась жилка,
Когда отрезала, - Подарок мужу!
Священники - они ведь, тоже люди,
Не грех часы иметь, и даже выпить! -
И ведь, была права она, по сути..,
А поп приехал вечером на джипе.
И больше не пришлось её увидеть.
© В Блэк. 2009-19. Нулевые.