ИВА ПЛАКУЧАЯ
Поэма-баллада. Автор - Милидора Быкова, редакция В. Шведова.
Пролог.
1.
На берегу реки Дуная
Две сотни лет тому назад
Стояла крепость, процветая.
А воды до сих пор шумят
Реки великой и могучей.
Тот берег с ивушкой плакучей
Был мощной обнесён стеной
В век бед и промысла войной.
России с юга угрожая,
Торговлю вёл рабами там
Властолюбивый местный хан,
И богател на урожае.
Суворов – мудрый генерал,
В войну ту крепость штурмом брал.
И, разгромив врагов надменных,
Россию к морю вывел он.
Трофеи взял у турок пленных,
И в славу обличён был трон.
Но не легка была победа.
Сложили головы там деды -
Солдаты, высшие чины –
Все храбрецы былой войны.
Года, как ветры, пролетели,
Но люди помнят славу их,
Волнуют подвиги живых,
Хотя обломки цитадели
И камни стен тех разнесли,
И лишь мечеть уберегли.
Былого штурма Измаила
Она свидетелем была.
И дух времён тех сохранила,
Музеем ценность сберегла.
Остались бывшие трофеи,
Висят гравюры в галерее.
Был там Суворова портрет,
И штурма крепости макет.
Изобразил картину боя
Творец, художник – баталист:
Летит на штурм кавалерист,
А янычары, сверху стоя,
Бросают камни, брёвна вниз.
И в шуме слышан был их визг.
Звучит «Ура!» лихой атаки,
И первый сабли взмах, и – взрыв,
И льётся кровь рекою в драке…
«Ура! Вперёд!» - Летит призыв.
А на стене герой Неклюдов,
Никто тот подвиг не забудет,
С кровавой раною в груди
В атаке этой впереди.
Ослаб и кровью истекает,
Огонь горит в его глазах,
В сражениях не ведал страх,
Он саблей машет, как играет.
На бастионе Измаила
Открыла туркам пасть могила.
Враги сильны и беспощадны.
Гремят раскаты, сабель звон.
Львов отступил, не взяв преграды.
Там раненых предсмертный стон
Картину битвы оживляет.
Картечи скрежет, ржанье, вой –
Тяжёлый и кровавый бой
Людские жизни пожирает.
Знамёна реют боевые.
Кутузов – доблестный герой,
И с ним казаки удалые
Ведут с востока этот бой.
Земля растоплена, горит,
Вода во рву ключом кипит.
Мехмед-паша изнемогает.
И отступил, спасаясь он,
Но бой ещё не угасает,
Хоть взят последний бастион.
И каждый дом, как крепость, брали,
Он превращался в поле брани.
Каплан-Гирей собрал татар
На площади, где был базар,
Все до последнего сражались.
Кавалеристы их смели,
А трупы янычар в пыли
Под лошадьми лежать остались.
Приказы доносил гонец.
И тут приблизился конец.
Пал полумесяц посрамлённый.
«Виктория!» Взлетает крик.
У генерала светлый лик,
Победой славной вдохновлённый!
Исход войны стал очевиден,
Определился в мире лидер.
Отбил Европе аппетит,
И помощь от неё молчит.
Назло надменности мессии
Повержен враг и супостат.
России чёрт уже не брат,
Виктория в руках России!
И славу разносила весть –
Стал город наш оплотом здесь!
Глава 3
Однажды солнце осветило,
Когда по небу проходило,
Сырую келью подземелья
Со сводом мрачного ущелья.
На берегу реки крутом,
В той крепости, что, как щитом,
Осман восточных защищала,
На каменном полу лежала
Младая дочь земли, полей.
Одежда в клочья, что на ней,
Изорвана. Она стонала.
Её слова внутри подвала,
Казалось, бились из груди.
Они, бессвязные, с мольбою
Звучали яростно порою.
И слово слышалось: "Приди"...
Жалея, узники молились,
Просили Бога рая ей
И облегчения скорей,
Перекреститься торопились.
И только юноша над ней,
Склонившись, укрощал поток
Её несвязанных речей.
Он был красив, в плечах широк.
С большими синими глазами
И в бронзе от работ руками.
На нём следы былой борьбы:
Кровь на виске и у губы;
Рубцы нагаек на спине
И шрамы пыток на огне.
Из плашки глиняной с водой
По капле лил ей в рот сухой.
Невольница глаза открыла
И тихо вдруг заговорила:
- Меня спасаешь ты? Напрасно...
Мне сердце смерть сжимает властно,
Не жить, а умереть хочу...
Уже я больше не взлечу -
Разбито сердце, крылья - в кровь.
Лишь к Родине моя любовь,
Как влага, жизнь мою питала.
Увидеть вновь её мечтала
И взором обласкать поля.
Там, где-то Родина моя,
И люди все - одна семья!
Что мне без них?
Рабыня я....
Кто волю знал, не в рабстве жил,
Тот голову в бою сложил...
Глава 4
Мне было восемь лет тогда.
Сельджуков конная орда
На нашу землю налетела.
Деревня разом опустела:
Мужчин в бою настигла смерть,
Посевы ржи смели огнём,
Детей и женщин тем же днём,
Погнали в рабство через степь.
Над нашей бедной головой
Нависла туча грозовая.
То было горе, Боже мой!
И била нас судьба лихая.
Убийцы роскоши былой
Вели дорогой роковой!
Глава 5
Три дня тяжёлого пути,
Сил не было вперёд идти.
А мать моя совсем сдала,
И ночью тихо умерла.
Я дико выла, я рыдала.
Кусала губы, было мало,
Я волосы себе рвала:
- О, Боже! В чём моя вина?
Но, всё-таки, потом устала
И, видно, где-то задремала.
Тут бич почуяла спина.
И он свалил меня к ногам:
Сидели люди тут и там.
Они, измученной толпой
Судьбу свою покорно ждали.
Другие среди них шныряли,
Забыв про собственный покой.
В богатых бурнусах вельможи,
На ярких птиц, вполне, похожи.
Они, как доброго коня,
Рабынь на рынке выбирали.
Руками женщин теребя,
Торгуясь, чинно рассуждали:
Чтоб зрячая была она,
Чтоб мастерство какое знала,
Чтоб не ленилась, не роптала,
Работу чёрную вела,
Не знала гордости слова,
Чтобы покорною была.
Базар кипел и клокотал,
Как жаркий от углей мангал.
Вдруг на меня взгляд кинул бек,
Уже вполне преклонных лет.
Одет он был в простой халат.
Но, почему-то, тёплый взгляд
Светился жалостью ко мне.
Окликнув турка в чурбане,
Бек деньги тут же отсчитал,
И, крепко взяв меня за руку,
Отвёл к себе домой, в дувал.
И там затворницей на муку
Я принималась плакать громко.
И, понимая чувства тонко,
Бек приходил или жена.
Давали есть, сказать должна.
Но не был мил мне их язык,
Хоть вскоре разум мой привык.
Ведь Богом благо нам дано,
Не долго помнят дети зло.
Глава 6
Я говор стала понимать,
Училась грамоте и счёту,
Не забывала про работу,
И с их детьми могла играть.
Между делами я читала,
Но волновала мысль одна:
- А как живёт моя страна?
И мысли этой было мало.
Однажды вышла в узкий двор
И, обманув дневной дозор,
На стену крепости попала.
И сердце закричало птицей.
Я чувств лишилась, а потом
Безумно стала веселиться,
Окинув взглядом даль кругом.
От маков степь была вся красной,
Как будто кровь лилась напрасно.
Сверкала под стеной река,
И ветер дул издалека.
Играя с берегом, как кошка,
Бежала, медлила немножко,
Цепляя берег коготком.
А чёлн, прикованный крюком,
Плясал с беспечною волною,
Ласкаясь, прятал за собою.
По берегу - тростник стеной
Казался рощей молодой.
И пара белых лебедей
Парила в воздухе над ней.
И, провожая взглядом их,
Я поклялась, что сил своих
Я никогда не пожалею,
Пока жива, не оробею,
Ценою жизни молодой,
Увижу снова край родной.
Ты был свободен? Как ты жил?
Свободу ты, как воду пил?
А я за тот глоток святой
Готова заплатить сполна.
Ты веришь мне? Любой ценой!
В неволе жизнь мне не нужна!
Глава 7
Тут окрик смены часовых
Прервал свободу дум моих.
Их голоса вмиг отрезвили.
Потом, когда дозор сменили,
Я, проскользнув за их спиной,
Вернулась вовремя домой.
С тех пор не проходило дня,
Чтоб мысль не мучила меня,
Как убежать скорей на волю.
Но время шло, и я не скрою,
Что подросла, красивой стала,
И обо мне молва летала.
Однажды, в наш беспечный дом
В уборе пёстром, дорогом,
Вошёл сановник, а меня,
На склоне солнечного дня,
В гарем богатый отвели,
В наряд роскошный облекли.
Здесь девы дивной красоты
Порхали в лёгких одеяньях,
И воздух был в благоуханьях,
И веселили взгляд цветы.
На бархате подушек лёжа,
Курил кальян седой вельможа.
К себе в гарем он подбирал
Рабынь или жену, кто знал?
В моих глазах качнулись свечи,
И я лишилась дара речи,
Когда мой взгляд застыл на нём.
А тот старик пылал огнём:
«Пускай останется», - сказал,
И место взглядом указал.
Я опустилась рядом с ним,
Язык мой вовсе стал чужим,
Как будто десять дней пути
Пришлось в пустыне мне идти.
Он что-то спрашивал, касаясь
Моих волос, ласкал рукой.
А в горле ком, я задыхалась
От злобы, что в груди кипела
И гнала кровь к щекам рекой.
Его я руки с плеч своих
Движеньем сбросить захотела.
Но не смогла, вонзил старик
В них когти хищного орла.
И вот тогда я поняла:
С приходом завтрашнего дня
Запрут опять в подвал меня.
Глава 8
Скажи мне, парень, ты любил?
Любимую боготворил?
Ты целовал её глаза,
Где отражалась бирюза,
Что в небе там, у облаков?
Касался губ – двух лепестков?
Шептал ли ты любви слова?
Мне не шептали никогда…
Об этом только я мечтала,
Но в одиночестве страдала,
И без любви здесь вижу ад,
Откуда нет пути назад.
Старик ласкал меня седой,
Сулил мне в клетке золотой
Житьё без бед и без тревог.
О, если б это ведал Бог,
Но он к мольбам моим был глух!
А я ночами, часто вслух,
Его на помощь всё звала.
Но вскоре с болью поняла,
Что занят он другой бедой.
А мне судьбу решать самой,
Что сможет случай мне помочь,
И темноты подруга – ночь!
Что делать? Надо бы бежать,
Не время случай подбирать.
Вмиг оглянулась – никого,
Рванулась, оттолкнув его.
Но цепкою была рука
У озорного старика.
Схватил он длинный край у платья,
Упала я в его объятья.
Но, выгнув спину, словно кошка,
Я выскользнула и в окошко,
Я бросилась в простор его…
Не помню больше ничего.
Теперь я здесь, на камне стылом,
Померкло всё, иссякли силы.
Я не боюсь сырой могилы.
Быть может, встречу образ милый
В том мире матушки своей.
Склонившись, встану перед ней,
И слёзы горькие прольём
Днём знойным или под дождём.
Тебя прошу лишь об одном,
Спасайся сам и о былом
Не забывай! Там, у реки,
Где стены башен высоки,
На память о моей судьбе
Ты посади вдали берёз
Плакучую, в печали иву.
И обещаю я тебе:
Стоять там буду сиротливо.
В наряде серебристых кос,
Прохлада веток – горьких слёз,
Иного путника потянет,
А сердце ивы тихо станет
Его баюкать и качать,
Сны о свободе навевать…
Прости, прощай, иду туда,
Где не была я никогда…
- Прошу, живи! Глаза открой.
Раб говорил, что за стеной
Подходят русские полки,
Блестят на солнце их штыки.
Свободна будешь, погоди,
Не уходи, не уходи!
Глава 9
Туман белей, чем молоко,
Скользя бесшумно и легко,
Покрыл в низине у реки
На штурм готовые полки.
Взметнулся ввысь огонь – сигнал.
Солдаты бросились на вал,
Преодолев глубокий ров.
Уже там группа смельчаков.
Ведёт майор – их брат и друг.
Дрожит всё в грохоте вокруг.
Снаряд взорвался в цитадели.
Снёс полстены и даже двери,
Которые вели в темницу.
Свобода! Радостные лица
У узников и месть в глазах.
Громили турок они в прах,
И с ними юноша лихой,
Орлом расправив два крыла,
Неудержимо рвался в бой.
От пуль судьба уберегла.
Часов шесть с половиной бились,
Штыки и сабли притупились.
И русские добыли славу,
Возвысили свою державу!
В бою у турок пал оплот,
Свободным стал теперь народ!
Со знаменем полки стоят,
Суворов принимал парад.
«Спасибо, братцы! – говорит.
И троекратное летит:
- Ура! Ура! Ура! – Подряд.
И залпом – пушечный заряд!
Глава 10
Эпилог.
До боли люб мне этот край!
Здесь вечно молодой Дунай
Несёт в пучину моря воды,
Как символ истинной свободы.
По берегу реки стоят
И радуют усталый взгляд
Плакучие седые ивы.
В какой тот образ горделивый
Был девушки, что в нетерпенье
Моё будил воображенье?
Ах, вот она! А, может, нет?
Ведь ей уже так много лет.
Подлесок вырос молодой
С поры той самой, роковой.
Здесь, может, правнучка растёт?
Послушаю, что мне споёт…
Шумит. Свободна и легка,
Как быстротечная река.
Душа моя здесь понимает,
Что это вечно, навсегда!
А слово мысли выражает:
Пройдут столетия, года,
Но красота не пропадёт,
Коль разум нас не подведёт!
Июль 1990