джон уильямс встает ни свет, ни заря.
он вместо пальто окутывается с головою
в туман
и плывет по улицам лондона.
по пути спрашивает у дворника,
как тот поживает:
не тревожит ли его подагра,
вылечила ли кашель его жена,
нет ли каких других вестей.
смиренно, но без малейшего интереса
выслушивает все лаконичные ответы
и идет быстрым шагом дальше.
джон уильямс подходит к родному
офису,
к его порогу с девятью (или десятью?)
ступеньками.
поднимается.
вспоминая, что забыл дома перекрыть
газ,
чертыхается.
зевает. ждет вместе с другими
сотрудниками лифт.
перебирает на своем рабочем столе
какие-то очень,
по стандартам,
конечно же, бюрократии,
документы -
так проходит его каждый рабочий день.
после он снова надевает туман и идет
неспешно домой.
дворника уже нет, никого уже нет –
даже света.
только перед глазами маячит
осознание одинокой квартиры.
джон уильямс заходит домой.
выпивает, смотря в выключенный
телевизор,
два стаканчика чаю,
чистит зубы специальной нитью,
полощет ротовую полость
освежающим раствором
и готовится ко сну.
одетый, он падает на не заправленную
с самого утра кровать
и тихо,
доставая носом до пяток,
как серая мышь,
безслезно плачет.