И снова за чердачной дверью слышен
Тяжёлый, еле уловимый стон.
Там наверху, под самой крышей,
Знакомый призрак тронул камертон.
Покинув раму выцветшей картины,
Он по ночам приходит иногда -
Не потревожив старой паутины,
В пыли не оставляя ни следа.
Нет никого, кто был бы изощрённей
Тех, кто сознательно покинул рай...
Мой милый друг из тьмы потусторонней,
Прошу покорно, что-нибудь сыграй!
Вспорхнула крышка ветхого рояля,
Зашелестела нотная тетрадь,
И все часы одновременно встали,
А невидимка принялся играть.
Уменьем душу беспощадно плавишь,
Игра других такому не чета!
Едва касаясь чёрно-белых клавиш,
Ты красишь ночь в безумные цвета!
Затрепетали ноты в лунном свете,
В синкопах призывая утонуть;
Я ощутил на первом же куплете,
Как бьётся сердце, разрывая грудь.
Явившись мне вершиною искусства,
Гипербола пронзительных октав
То жгла огнём истерзанные чувства,
То замирала, холодом обдав.
Слепые стрелы заоконных молний
Приумножали вспышками гротеск,
Когда пустую комнату наполнил
Упавший с неба полуночный блеск.
Так призраку в свирепом переборе
Раскрыть непостижимо удалось
Мелодию, рождённую в миноре,
Что пробивает небеса насквозь...
Незабываемо, легко и вдохновенно!
Как грандиозно и неистово звучит
Молитва за невинно убиенных
В дождливом обрамлении ночи!
И вот слеза - апофеоз печали -
Скользит солёной каплей по щеке
При звуках одинокого рояля,
Закрытого на пыльном чердаке.
Я поднимусь по стареньким ступеням,
Пока аккорд последний не затих,
Шагну к фантому наугад под тени
И предложу сюиту для двоих.
Начав играть, замечу краем взгляда
В неясных отражениях зеркал
Фигуру мальчика с собою рядом,
Что клавиши с тоской перебирал...