ТАЙНЫ ЗАМЫСЛОВ ГОСПОДНИХ
Роман в стихах о Серафиме Саровском
(Глава шестнадцатая)
Он знал семейное преданье,
Сказанье устное о том,
Что в этом веке злодеянья
Весь быт российский кверху дном
Перевернут. Христову веру
Потопят в гневе и крови.
И либеральную химеру
Заместо Божеской любви
Распространят по всей России.
И всё в разгул на целый век
Уйдёт безвольно. Вот такие
Дела, разгульно-ножевые,
Ждут, словно в жаркий полдень снег,
Тебя, российский человек.
* * *
Но и царя, земного бога,
Мученья дьявольские ждут.
Их будет много, очень много,
Сплошной из проволоки кнут.
Священник скажет при крещенье,
И прямо в точку попадёт:
— Сие в день Иова рожденье
Немало горя принесёт.
Но быть царевичу, сколь можно
Довериться словам моим,
За дух смиренный — в Царстве Божьем,
А за мучения — святым.
Да и по слову Серафима
Об этом знал российский царь.
Всё это видел ярко, зримо
Сквозь грешную земную хмарь.
А что не видел, то Угодник
Понять глубинно помогал,
Чтоб тайны замыслов Господних
Царь наперёд любил и знал.
* * *
Война с Японией. Потери.
И сразу, словно Неба месть —
Восстанье, новый всплеск безверья
И сына страшная болезнь.
Он в Австро-Венгрию бросает
По просьбе Франции войска,
А душу горе разрывает —
Там столько русских погибает,
И революция близка.
И чтобы сбить её отчасти,
В войну гражданскую не впасть,
Его отказ от царской власти
И грязная война за власть.
И унижение ареста,
И Зауралье, и Урал,
И сердцу горестно и тесно.
Но Серафим всегда чудесно
Судьбы избранника спасал.
В его молитвах бесконечных
Он взмахом серафимских крыл
Нечеловеческих, превечных
Вселял в него потоки сил.
И сатанинские измены,
Предательства со всех сторон,
Но козни, вражьи непременно,
Переносил смиренно он.
В какую бы шальную позу
Ни становились силы зла —
Пойдут стране его на пользу
Богоотступные дела.
Его считали мягкотелым,
Безвольным рыцарем страны,
А он встречал удары смело,
Считая, что Творцом умело
Уже проблемы решены.
И нечего пытаться было
Дела поспешные решать,
Одно бы только выходило —
Христову промыслу мешать.
Но, как таблицу умноженья,
Он знал страдания свои,
И про голгофские мученья,
И про мучения семьи.
Он знал, что после прославленья
Саровского, сто лет спустя,
В стране начнётся возрожденье
Забытой Истины Христа.
Сенат, прилично-неприлично,
Он торопил в тягучке дней,
И праздник тот возглавил лично
С царицей славною своей.
Не как предчувствие какое,
Грозившее издалека,
В своём сердечном непокое
Он это знал наверняка,
Что только старца возвеличат —
Через пятнадцать быстрых лет
Российских бесов страсть приспичит
Его с семьей свести на нет.
И именно на этом месте,
Где храм возникнет на крови —
Как знак великого возмездья
И возродившейся любви.
Всё это русский император
В глубинах сердца видел, знал,
Когда в подвале тесноватом
В цепочке смертников стоял.
Всё это было с ним, живое,
Но через несколько секунд
Их души ангелы с собою
В ночное небо унесут.
И ляжет путь в такие дали,
Где сонмы горестных святых
Уж столько лет переживали
Трагедии страстей земных.
* * *
Своим земным обычным бегом,
И лишь ускоренным слегка,
Несётся время — век за веком,
В тот водоём, где все века
Успокоение находят,
А в нашем мире человек
В заботах прежних жизнь проводит
За веком век, за веком век.
И несмотря на повторенья
Ночей и дней, добра и зла,
Восходят новые явленья,
Приходят новые дела.