Мы жили там, где было много неба,
сосновый бор, три медленных реки,
где заводи кувшинковая нега
жила себе, прогрессам вопреки.
Тогда мы стали замечать событья:
с большой сосны свалился лишний сук;
погнался ястреб за пугливой выпью;
полночный ёж прошебуршал в лесу.
Мы сделались внимательны к погоде,
и позволяли ягоде дозреть,
и выходили в тихие походы –
не за добычей, просто – посмотреть.
И с небом, как со знающим соседом,
в закатный час прохладной полутьмы,
ведя неторопливую беседу,
всегда к согласью приходили мы, –
что солнце, срезанное краем тучи,
и удалой гигантоман-ревень,
и давешний ночной молчун-попутчик,
и жаба пучеглазая в траве –
все в сочетаньи, и ничто не вредно,
и как же может в мире горе быть?!
... Текло такое медленное время,
что было видно, как растут грибы...