«Зря ты к бабушке идешь в этот день, -
Мать корила непослушную дочь. -
Пирожки я испеку, мне не лень,
Но наступит скоро темная ночь.
Ты избушку в темноте не найдешь,
А тропинку не смотаешь в клубок.
И какой-нибудь злодей острый нож
В голенище для тебя приберег».
Но в ответ от дочки слышала мать:
«Домик бабушки видать из окна.
Перестань меня напрасно пугать.
Посмотри, какая в небе луна!
Понимаешь, мама, ты уж прости
Но с тобой так скучно жить без чудес.
Так и тянет по тропинке пойти
В красной шапочке в загадочный лес
Мне не страшен никакой серый волк,
И тем более какой-то злодей.
Здесь охотников в лесу целый полк
И почти что батальон егерей».
Вечерело, становилось темно,
Остывала раскаленная печь.
Долго женщина смотрела в окно.
Знала: Бог не сможет дочку сберечь.
Выцвел в небе луч вечерней зари
И упал звездой за бабушкин дом.
«Здравствуй, внучка, дверь сама отвори.
Пирожки свои оставь на потом.
Мне тебя саму так хочется съесть,
Ой, о чем я это – расцеловать!»
Смотрит девочка – на бабушке шерсть,
Но садится рядом с ней на кровать.
Сто вопросов у нее: « Почему
У тебя, бабуль, такие клыки?
И зачем в глазах твоих, не пойму,
Расширяются так быстро зрачки?
Как на твой мне реагировать хвост
И твою, бабуля, серую масть?
Для чего же ты встаешь в полный рост?
Как ты можешь так распахивать пасть…»
Захлебнулась темнота тишиной
А потом все покраснело, и вдруг
Зверь завыл в избе под полной луной,
Всех охотников скликая вокруг.
Ждать недолго полуночный патруль,
Если вдруг ты без креста, но с хвостом.
И под градом из серебряных пуль
Превратился серый волк в решето.
Тем, кто в цель попал – респект и виват!
На полу, как на кровавом ковре,
С внучкой бабушка в обнимку лежат,
Обе с ног до головы в серебре.