Владимир Прокофьев, Уфа
Теперь Петербург
Петербурга нет уже давно,
Есть музей, он под открытым небом,
Здесь снимают лёгкое кино
И мечтать приятно: Мне бы...Мне бы...
Погулять пойти по островам,
Вслушиваясь в гомон иноземный,
Заглянуть в глаза прекрасных дам
С отраженьем города - вселенной.
Растворяясь в суете времён,
Удивляться - оживает город:
На Дворцовой - войска легион,
Англетер - Есенин жив и молод.
С топором проходит Родион,
Мышкин пробежал, подуло ветром...
Рябь картин задёрнуло холстом,
Камень стен оставив нам при этом.
Хинкальня
Петербургская погода
Вновь стучит ко мне в окно,
Грустит уральская природа,
Что до залива далеко.
Коньяк молдавский в рюмки светит,
Салат по-гречески лежит,
Чем не хинкальня на проспекте,
Что за Невой повдоль бежит.
Нет только лобио и пива,
А так бы полным был обман,
Что не развеялся красиво
ВасилеОстровский туман.
Здесь в двух шагах подвальчик Цоя
И Петропавловка и мост
За Арсеналом спят герои
Чей нам неведомен погост.
Она - петровская Россия
Отсюда встала на дыбы,
Мы с той поры всегда нужны ей
Не то сыны, не то рабы.
Мюзик-холл
Я не видел поэтов
Сильнее чем сам Петербург,
В него вложено много:
От лукавых измен
До устойчивых вьюг.
Заполняется зал,
Каждый в нем из провинции был,
Что-то видел уже,
А о чем-то спектакль просветил.
И уносятся в лед
Классицизма Европы века,
Яркой ярмарки кровь,
Оттеняют России снега,
Дождь весенний отмыл
Водосточную полечку труб,
И янтарный отсвет
Для богини зари
Слишком груб.
Я вернулся опять,
Не стерпев неземной красоты,
Ты - во мне Петербург
А не только дворцы и мосты.
Нева
Нева - основа мирозданья
Стоит бездонна и черна,
В безветрие ее волна
Лишь выдает себя мерцаньем
Отринувшись от катерка.
И даже Невскому Проспекту
Она первин не отдает:
Весь город на нее нанизан,
Он ею дышит и живет.
Развод мостов подобен шутке,
Знакомый старый водевиль,
Суда кружАт: Вот тетка в шубке,
Гарсон, кокотка,...Гранд утиль.
Поднять свои красоты выше
Гранитный ей помог корсет,
Добро, когда лишь мерно дышит,
И горе, если страсти - в цвет.
Тогда срываются оковы
И ветер вытолкнет волну,
Сдержать приличия не могут
Ни деву в страсти, ни Неву.
Юсуповский дворец на Мойке
Все комнаты открыты проходные,
Народ забег по кругу совершил:
В восточном, европейском, русском стиле...
Дух времени почти не различим.
Как жили здесь? Чего они боялись?
И от кого бежать во все концы?
Пожаром наводнения сменялись,
Лишь стены устояли от беды.
Здесь мрачновато: в театре кто-то ходит,
Шары по фотографиям летят*,
Туристы мёртвым не дают покоя
И ищут кровь, выглядывая в сад.
* На фото из дворца всё в круглых дефектах.
Новая Голландия
Голландия живет на островах,
В архитектуре крыш и шуме кроны,
Лишь окна заколочены в домах
И время их штурмует бастионы.
Не вынесут молочник к вам во двор
Где стол, покрытый белоснежным ветром,
И шкипер с руганью не прыгает на борт,
Куря табак из трубки:"Доннер веттер!"
Ушли домой сусальные голландцы,
Их век прошёл, но дом их бывший жив:
Поправьте стены, перекройте крыши
И парусник заглянет к вам в залив!
Петергоф
Наверно Петергоф - столица,
Мелькают толпы, люди, лица,
Всю круговерть не обойти
За день неспешного пути.
Прекрасны зодчего творенья
И инженеров ухищренья,
Вода бежала самотёком,
Теперь качают, недотёпы.
Царь Петр название оставил,
Построил место и прославил,
А реставраторы - друзья,
Воздвигли памятник себя*.
Менялась быстро здесь погода,
Архитектура и природа,
Что миллионы поразили,
Нас, недалёких, пощадили.
Подумалось: как жили скромно,
Царю поплотничать не стрёмно,
Царица - тоже человек,
Каким домашним был их век!
Сраженья, флот, величье, слава,
Досталось им всё то по-праву,
Жизнь в человеческом кругУ -
Награда гневному Петру.
*На территории яхт-клуба (Купеческой гавани).
Заячий остров
По словам гида остров именовался так из-за обилия зайцев, один из которых забрался Петру Первому в сапог. Император, проснувшись, обнаружил ушастого и рассмеялся. В это утро им были помилованы плотники, приговоренные к казни за попытку дезертирства со строительства Санкт-Петербурга.
Заяц, заяц, ушастый Жуан,
Где ты бегаешь мимо ботфорт?
Перестань грызть морковь, наркоман,
Приговор уже вынес Лефорт.
Мы стоим у столбов, у реки,
Небо мимо несет облака,
Мимо этой чужой стороны,
В край родной, где полно молока.
Реки наши не так холодны,
В тихих заводях девичий смех,
Их щекочат усами сомы
Или парни. Одним словом грех.
Император не спит в тишине,
Курит трубку до кофе с утра.
Дайте зайца! Как холодно мне,
Петр выходит. А значит пора.