Где-то там далеко за молочной рекою
Тридевятого царства лес трепещет листвой.
Кузовок крепко сжав, я шагаю с тобою
Под Кудыкину Гору по траве луговой.
И в пруду средь полей краснопёрые рыбки
В догонялки играют, чешуёю горя.
Солнце сверху смеётся, озаряя улыбкой
И букет из лучей щедро миру даря.
В лес войдя, по тропе осторожно ступаем,
И, орудуя палкой, зорко смотрим кругом.
Нахожу белый гриб - мой восторг нескончаем!
И в глубь леса мы дальше сквозь чащобу идём.
Не гадая, не зная, что же будет чуть позже,
Папе я говорю: "Кишинёв." - А он мне: "Воркута".
Дальше всё будто взрыв... Перед нами - о Боже! -
Распускает глухарь дивный веер хвоста.
Вот уж чудо так чудо! Доведётся ж увидеть!
А глухарь, испугавшись, перелётами вспять.
Бьёт крылом, торопясь: глухарям же, увы, ведь
Не дано высоко над землёю летать.
Перед нами ковёр земляничника выстлан,
Рдеет ягода искрой, и зовёт, и манИт.
Мне бы дудочку ту, чтоб поднять каждый листик,
Да её перелив только в сказке звенит.
И ничто на пути помешать нам не сможет:
Лес как дом распустил зелень кроны-шатра,
И я твёрдо скажу: "Знаешь, папа Серёжа,
А давай заночуем у лесного костра".
Ожиданий ребёнка всё больше и больше.
Лес - обитель покоя, колыбель красоты.
И спасибо за то тебе, папа Серёжа,
Что в моём давнем детстве мне открыл его ты!