В декабре темнеет рано и практически моментально - в четверть часа хмурый пасмурный день превращается в ночь - тем более кромешную, что там, в стороне от основной проезжей дороги, за старым сельским клубом и около чего-то среднего между парком и сквером нет ни одного фонаря. Только светятся совсем уж тускло и слабо одно или два окна в здании клуба, да угадывается, больше по памяти: парк, детская площадка, вид на Замок принцев Ольденбургских - местную достопримечательность. В темнотище, у клуба, жестокий гололёд покрывает асфальтированную дорогу. Там, совсем уж не на виду, расположено кафе "У Графини" - притом можно знать, что это, точно, кафе, раз вывеска: КАФЕ сплетена над входной дверью тусклыми ёлочными огоньками. А вот о том, что кафе называется "У Графини", люди знают только друг от друга, и кто кого об этом проинформировал первым, теперь не вспомнить уже. Впрочем, может быть, есть всё-таки и вывеска с названием, которой не заметно в морозной темноте, при всяческом старании не свернуть себе шею, поскользнувшись на превратившемся в каток асфальте... Одна знакомая чьих-то знакомых в посёлке уже несколько десятилетий собирала в объёмистые, неаккуратные, истрепавшиеся альбомы - репродукции картин каких-то художников. Из журналов, что ли, вырезала каких-то - так там было несколько картин у неё в подборке: в глубочайшей, чернейшей ночи пара фонарей, и ещё еле-чертится совсем смутный, еле намеченный очерк того и этого дома.
Навстречу, между покрытыми богатыми охряно-золотисто-коричневыми скатертями столами, идёт и сама Графиня: выходит из-за колонны женщина, вся в чёрном, в длинном прямом чёрном фартуке поверх остальной чёрной, под горло, одежды; с гладко забранными назад в низкий хвост тёмными волосами; хвост этот бывает взят назад пышною чёрною лентой...
В тот вечер посетителей в Кафе не было. Женщина в чёрном сидела за одним из столиков - столика этого не было видно вошедшим из-за светлой, выполненной под мрамор колонны - и задумчиво перелистывала книгу. Ради двух случайных посетительниц включили, на громадном телевизионном экране под потолком, какой-то бодрый музыкальный канал; по этому каналу как раз передавали песню про Марину. Тут и сама Марина мелькала в клипах: меняющая, от кадра к кадру, свой внешний вид женщина-вамп. Марина вела буйный и бурный образ жизни, как это ясно было что из клипа, что из текста песни; в конце же песни Марина оказалась мужчиной. Музыка была полоумная, такой же видеоряд, но странным образом это всё действовало успокаивающе и создавало даже что-то вроде уюта. Чёрт знает где, глубокой декабрьской ночью, в ярко залитом светом тематически выполненном безлюдном кафе, с этой ещё музыкой и видеорядом, так отчётливо вдруг можно было понять, что вечер этот только твой. Что никому неинтересно, где ты в данный момент находишься, и тебе этого тоже неинтересно знать ни о ком; и ходила между столиками немного усталая, но серьёзная и внимательная Графиня; и висели по стенам кафе странновато декорированные большие изображения Замка Принцев Ольденбургских, взятые с разных ракурсов. Замок Принцев Ольденбургских был изображён летний, и разбросаны были во внутреннем дворе замка аккуратно сформированные, небольшие, просвеченные солнцем деревца.
Задумчиво разрез'алась ножом и вилкой пицца Кантри с ананасом и салями, и запивалась сначала пицца, а потом несколько шариков мороженого - чашечкой сладкого кофе с коньяком.
24-12-2014