Подземным кротиком вычурен перечень алгоритма.
В латексных стеночках душа воет влажными касаниями.
Лелеет свои копченные алмазы перетянутые жгутами.
И грани сияния обезболила игрой в эмбарго валютой истины.
Теократия выстелена рельсами по скелету.
А в лейке рта фильтр пиетета одурманивает.
Легальным переворотом бисера времени, что падает вверх.
В липкие лапки мух украшающие себя костюмами пчел.
И рай существует концепцией сахарного бака для второсортного топлива.
Пока вдох теряется в уютных пределах сандалового сна.
И ад отсутствует потерей замысла в линейке расчета.
Тогда выдох рождается парообразным сгустком в жаре.
А
Тумблер в противоречиях и парадоксах кольцевой трассы.
Щелкает выходящим звуком боли и растворяется.. В тихой гавани прожектора меняющего кадры.