Антропный принцип

Сергей Славнов
В лунном сиянии
ранней весною, сильно заполночь проходя  из метро,
замечаешь между тенями
тайную жизнь деревьев над новорожденным мирозданием -
распрямляющихся после зимней спячки,
упираясь руками в приблизившееся небо -
и думаешь невзначай:
не слишком ли много?

Не слишком ли много для нас всего этого -
большой взрыв, механизм Хиггса,
гравитационная конденсация галактик,
невероятный синтез дезоксирибонуклеиновой кислоты -
для того только, чтобы можно было поглазеть на ходу,
как ветки задевают за звенящие звезды?
для того, чтобы однажды вечером
дожидаться на углу кое-кого дежурным по апрелю
и сходить вместе в кино на глупый фильм?
Хватило бы и какой-нибудь божественной утки,
выловившей в клюве землю из мирового океана;
какой-нибудь шаманской белки,
снующей, растекаясь по древу, между верхним и нижним миром.

Или:
не слишком ли мало?
Не слишком ли мало для нас этого?
Таблица Менделеева, фундаментальные бозоны и фермионы,
три кварка, заточенные в ядре,
недостижимые туманности за горизонтом событий...
Разум, отразившийся в пустоте,
расползается абстракциями по всем измерениям времени и пространства
(включая шесть свернутых, для размещения суперструны),
громоздит хаос и космос -
но разве ему создать, скажем,
тот всамделишный запах влажной сирени
(не говоря уже про твои волосы),
или, например,
дребезжание кружки на плацкартном столике,
пока проплывающие фонари скребут по стеклу,
видимо, обозначая разлуку.

И потом налетал шквальный ветер,
нанося грозу, ставя мозги на место,
и сотрясал все умозрительные вселенные -
в которых неумолимо расходятся
фейнмановские интегралы по путям как тропки в известном саду,
никакие хитрые методы
не спасают от сингулярностей в решениях уравнений движения,
и все божественные утки и белки
оборачиваются кривыми каракулями из краеведческого музея.

В которых все навсегда валилось из рук -
так этот ветер трепал твои белобрысые кудряшки,
когда ты уходила, не прощаясь и не оглядываясь,
пропадая в толпе, в метро, в наплывающих годах.
И это было единственным и неоспоримым доказательством
того, что мир действительно существует.