На дворе воет собака, паскуда,
Плачет, что ей не досталась сука,
А у соседей кричат, снова бьётся посуда,
Голова болит, лОмит - и это опять не простуда...
По всем законам, выведенным Архимедом:
Я своего мира единственный архитектор -
Уровень поднимается, разрывая жилы,
Переливается,
Липкая, склизкая, чёрная жидкость...
Кривые руки заломлены, в темени
Ржавый гвоздь засел - вождь
безумного племени.
Огромным, чёрным потоком,
Влечёт в это яркое, пахучее болото,
И с краю мира я жду маршрутки,
Снова курок нажимаю от скуки,
Помадой на зеркале... нет - эпитафия на мраморе сером:
Написано что худшее: это временно,
Что дальше - лучше,
Но пожинать буду, лишь что посеяно.
И я под уровнем этой воды,
Теряю силы, покрывая целыми
акрами,
Расстояние от милого и холодного -
До лежащего, где-то там, над этими тоннами...
Последних сил я лишусь под водой:
За шкуру сильная тянет ладонь.
Это не нытье, рефлексия и выдумки:
Портрет на ссаной стене - ну просто я вылитый!
И я, едино с черным потоком,
Несусь уже по трубам холодным,
Медь обжигает, гной своим соком,
Оставит шрам ужасным химожогом,
Потом - по медным трубам в огонь,
Потом - терновый венец надо мной,
На дне бутылки, и крышку рвёт боль,
И я блюю этой черной водой...