Истинно рассуждает тот,
Кто будучи смертен как и все.
Не стремится быть мудрее,
На непристойной высоте.
Чем подобает смертному однако,
Либо сородичам своим.
Но в своих принципах пожалуй,
Бывает вовсе одержим.
Ну и не строит ненароком,
Что-либо такое из себя.
Обычно разделяет с ними,
Превратности всего бытия.
Все недостатки в этой жизни,
И тяготы самой судьбы.
Он в стороне не остаётся,
Чтобы сберечь будни свои.
И вежливо ведь принимает,
Что всем пожалуй суждено.
А на других не перекладывает,
Своё то самое ярмо.
И переносит без причины,
То что всем жизнь преподнесла.
Не выделяется однако,
Ответственность берёт на себя.
Её и вовсе не боится,
И не уходит от неё.
Привык отстаивать сие право,
На мнение видно своё.
И рассудителен как прежде,
Повода вовсе не даёт.
Дабы его и осуждали,
В любое время да и год.
Ведь как и все такой же смертный,
И меру ведает всегда.
Которая его спасает,
Несёт прозрение ума.
И не приветствует желание,
Кого-то тут же обсуждать.
Истину видимо не скроешь,
С нею нельзя и флиртовать.
Она по сути есть такая,
Её совсем не изменить.
И пребывает ненароком,
Чтобы глаза опять открыть.
На то что вовсе окружает,
На недостатки что снуют.
И даже не себя подобных,
Находятся которые тут.
Не стоит видимо казаться,
Превыше всех наверняка.
Ведь безрассудство не прельщает,
И не поддержит никогда.
Ну а стремление быть таким же,
Без всякой видимо нужды.
Подчёркивает только мудрость,
И снисходительность судьбы.