I.
(Из тетр. «Краткий курс террора ВКП (б)»
В первой четверти XX века евреи гениально проявили себя на политическом поприще. Вот типичная история, об Урицком. Моисей Соломонович, утончённый интеллигент, сын купца, сам купчик, «комиссионер по продаже леса», меньшевик с 15-летним стажем, после Февральской революции, держа нос по ветру, стал большевистским комиссаром. Отличился на посту председателя Петроградского ЧК, в незатейливом жанре скорописного визирования расстрельных списков. Столько дров наломал, образно говоря, что до сих пор умные политики ломают головы над тем, что делать с оставленной этим бывшим комиссионером и комисаром безобразной кучей в границах северной столицы СССР.
Им «были пролиты первые вёдра или бочки крови организованного террора» (Марк Алданов).
Канонизирован коммунистами как «выдающийся деятель революционного движения в России». За свои злодеяния выдающийся террорист был убит другим террористом, то ли из эсеров, то ли из анархистов, тоже евреем.*
Прошло пятьдесят лет, и вот очередная еврейская хохма: кровавый палач, член ВКП(б), единый в двух лицах большевик и бандит, достойный вечного проклятия, стал одним из персонажей книги с говорящим названием «Вечная слава» (М., Политиздат, 1967). Очевидно, менее умные политики, которых большинство, взяли верх над политиками более умными, оказавшимися в меньшинстве.
*«Я еврей. Я убил вампира-еврея, каплю за каплей пившего кровь русского народа. Я стремился показать русскому народу, что для нас Урицкий не еврей. Он - отщепенец. Я убил его в надежде восстановить доброе имя русских евреев». (Леонид Каннегисер).**/***
**«Молодой человек, убивший Урицкого, был совершенно исключительно одарен от природы. Талантливый поэт, он оставил после себя несколько десятков стихотворений». (Марк Алданов / Убийство Урицкого).
***«...А на Гороховой, 3, как раз напротив здания, где было первое гнездо питерской ЧК во главе с Урицким, застреленным впоследствии поэтом Каннегисером, теперь охотничий ресторан. Называется “Удачный выстрел”». (Вадим Перельмутер / Записки без комментариев).
II.
(Из тетр. «Литфак»)
1. Отца Урицкого звали Соломон Борухович, а отца Багрицкого – Годель Мошкович. Оба были типичными буржуинами, но разного калибра. Первый – первостатейный купец, второй – второстепенный лавочник. Сын первого стал первостатейным чекистом, сын второго – первоклассным поэтом. Но самое интригующее, с точки зрения сравнительного жизнеописания с уклоном в психоанализ, в том, что огнеупорный чекист был в глубине души пылким поэтом, а пылкий поэт в той же глубине своего тёмного нутра оказался пламенным чекистом.
2. Моисей Соломонович, по свидетельству своего брата, тоже чекиста и тоже убитого «при исполнении служебных обязанностей», писал «замечательные стихи о природе», но печатать их «стеснялся». Интересно, на каком языке писал? Наверное, на иврите. По свидетельству Алданова, «М. С. до тринадцати лет изощрялся в тонких и глубоко запутанных сплетениях Талмуда», а «изучение русского языка» начал только с тех же 13-ти. Поздновато, однако. Русские сказки фанатизму не учат. «Вёдра крови» (см. «Урицкий и др.») из другого источника, глубина которого непостижима для нормального, читай – среднестатистического, еврея.
3. Эдуард Годельевич Багрицкий Талмуда не изучал. Зато, восхищаясь, зачитывался стихами другого фанатика крови, проливаемой вёдрами, – Маяковского. Того, кто стрелял стихами: «Ваше слово, товарищ Маузер!», «С Лениным в башке и с наганом в руке», «В гущу бегущим грянь, парабеллум!». Автора таких перлов, как «Выше вздымайте, фонарные столбы, окровавленные туши лабазиков», «Что им? Кровью поля поливать? – Шут с ними! Пусть поливают, плевать!», «Хочешь крови моей ведро?» итд. итп.
4. В 1929-м лирическому герою Багрицкого приснился Феликс Эдмундович Дзержинский, который якобы говорит ему, что сейчас-де, «не разберёшься, который век», поэтому, когда «вокруг враги» и надо лгать – «солги», надо убивать – «убей». И далее, что характерно не столько для пылкого поэта, сколько для пламенного чекиста: «В крови и чернилах квадрат сукна…», «Враги приходили – на тот же стул // Садились и рушились в пустоту. // Их нежные кости сосала грязь. // Над ними захлопывались рвы. // И подпись на приговоре вилась // Струёй из простреленной головы». Да уж, лирика в этом фрагменте первоклассная. А кто сказал, что у фанатиков крови не может быть гениальных строк? У Маяковского, бывшего футуриста, подобных перлов, как деликатесных миног в десятивёдерной бочке на экспорт.
5. Только обезумевший на почве квазилирического чекизма фанатик может начертать красными (!) чернилами: «О мать-революция! Не легка // Трехгранная откровенность штыка; // Он вздыбился из гущины кровей, // Матерый желудочный быт земли. // Трави его трактором. Песней бей. // Лопатой взнуздай, киркой проколи!» Это Багрицкий. А вот Маяковский, который, конечно, в этой психической атаке был первым: «Жаром, жженьем, железом, светом, // жарь, жги, режь, рушь!».
6. Поэту всё дозволено, в его собственных стихах, где он может пьянствовать, изменять жене, предавать друзей, жульничать и воровать, проклинать бога и даже… «любить смотреть, как умирают дети». Единственное, что должно быть ему запрещено под страхом уголовного наказания, это публикация стихов в оправдание и тем паче во славу террора. Исключение одно – отечественная или мировая война.. Но за террор, который поэтизируется именно в мирное время или в период смуты, или не дай бог гражданской войны, надо сажать в тюрьму, а гениев поэтического террора – расстреливать по приговору военного трибунала.
7. Самый знаменитый тёзка Моисея, тот, который три с половиной тысячи лет назад был первым вождём и первым пророком, и первым бытописателем народа еврейского, если убивал, то только своих соплеменников. Однажды, по его повелению, от «меча сынов Левиных» (тогда ещё не было ни маузеров, ни парабеллумов, ни чекистов, «сынов Лениных») погибло три тысячи вероотступников. Если принять, что в каждом, уверовавшем в золотого тельца, было пять литров крови, то, образно говоря, в тот мрачный день ветхозаветной истории было пролито 1500 вёдер крови. Тёзка Христа, Иисус сын Навина, он же лучший ученик и преемник Моисея, называемый его «служителем» и даже «начальником народа», «своих» не убивал, зато вволю порезвился на земле Ханаанской: как пишет дореволюционный автор «Библейской энциклопедии», «въ теченiе шести лът* шесть Ханаанскихъ племенъ съ тридцать однимъ царемъ… были побъждены Навиномъ и почти вездъ уничтожены». О количестве пролитой крови в этом походе на «землю обетованную» не упоминают ни библеисты, ни их комментаторы, но я прикинул, что её было не менее миллиона вёдер. Бог попустил, «вещавший из бури».
8. Даже Соломон, мудрейший из древних царей, он же величайший поэт, автор боговдохновенной, исполненной таинственного смысла книги «Песнь песней» и ещё 1005 песен, «излившимися из души Соломоновой, но до нас не дошедших», начал своё царствование с приказа убить четырёх своих врагов, в числе которых были Адония, брат его, Ависага – наложница в отцовском доме, Иоав – племянник Давида, а также злословный Семей, старый противник царской семьи.
9. Ветхий завет пропитан кровью, но он же полон поэзии. В еврейской истории, до новой эры, жажда крови требовала не только действий, но и слов, эту жажду утоляющих. Урицкий и Багрицкий происходили от той генетической цепочки, золотыми звеньями которой были Моисей, Навин и Соломон. Ну ещё, возможно, и Ирод Великий, самый жестокий из иудейских царей, прославившийся «избиением младенцев». Ирод, говорят, тоже баловался стишками, как и наши антигерои, Моисей Соломонович и Эдуард Годельевич.
10. В новые времена хитроумный Маммона с его идолами золотого тельца и золотого истукана вчистую победил и ветхозаветного Саваофа и новозаветного Христа. Этот Маммона стал мировым богом. И тот террор, который им организован на лучшей планете солнечный системы, не снился даже Ленину, Гитлеру и Сталину, не говоря уж о такой мелкой сошке, как Бен Ладен. В XX веке в результате организованного террора пролито миллионы вёдер крови. В XXI столетии, если их счёт превысит миллиард, человечеству конец.
*В этом слове, как и в некоторых других, здесь цитируемых, вместо твёрдого знака должна стоять буква «ять».
См. ткж. «Багрицкий и Урицкий».