На пороге помешкав, заходит, садится за стол,
улыбается шуткам и что-то в ответ бормочет,
пьёт одну за другой, позабыл, для чего пришёл,
хочет встать и уйти, но уже ничего не хочет,
у хозяина скучный, слегка отстранённый вид,
у хозяйки смуглые плечи обнажены красиво,
тот, что справа сидит, сердито, как шмель, гудит,
та, что слева, кричит и хохочет визгливо,
наступает приятное отупение, пустота,
выключаются звуки слабым усилием воли,
лишь с хрустальной люстры, как с ледяного куста,
тихо капают тающие в пустоте триоли.
Возвращаясь туда, где случались ещё чудеса,
обольщения приключались, порою слезились,
от мучительной прелести и неустройства глаза,
где казалась невыносимой жалость и милость,
где качается время, как маленький тёплый прибой,
истончается, мается пересыхающей струйкой,
где бессильные птицы садятся на берег пустой,
что встречается с жадной водою, перед разлукой,
где кончается время, итак, возвращаясь туда,
никогда не придётся уже возвращаться оттуда,
где качается, переливаясь через края, вода,
там ещё приключится последнее, совершенное чудо.