Безжалостный тролль, притворявшийся Греем,
не станет уже человечней, добрее,
и день, не дождавшись, в ночные покровы
оденется скорбно, задвинув засовы.
Замрет и затихнет, луной озаренный,
непонятый мир, словно старец согбенный,
и тайна свершится, и станет светлее,
и вновь на востоке заря заалеет.