Сгодись душа хоть для растопки
костра и чана злым чертям.
Твоё всё тело в алой корке.
Его коснутся лишь жердям,
огню дано, и старым пробкам.
Слова молитв не лечат боль,
что всё в себя всосало топко.
И ямы ран вскормили моль.
И голь язвит, кишит вулканом,
чьё жерло копит жар и гной.
Но ты всё лечишь лишь стаканом.
Налита кожа грязной хной.
Разносишь грусть, сырые струпья,
мостишь дорогу чешуей.
И жизнь твоя почти что трупья,
чуть еле дышит под скуфьёй.
И смерти цвет в толпу ты вносишь.
Но вот узрел отряд врачей.
Ругая Бога, бьёшь, голосишь,
стыдясь, в кольчуге из свищей.