Небесный радар наконец смог засечь
Попытку побега с привычного мне
Эшафота. Обычно, я - одноплеч,
Однокрыл, и, не способен по зиме,
Встроившись в клин, лететь на заветный юг.
В глазах давний лёд. Меня греет метель,
Она явно теплее, чем чертов круг,
По которому я брожу. Жду капель,
Она, говорят, весенний атрибут
Начала жизни. Такова природа.
Я стал, пока обороняю редут,
Эталонным образцом эпизода,
Метафорой - «с каждым может случиться».
Смахивается календарь, лист за листом
Вереницей лиц. Да лиц ли? Лица -
Обложки, редкие статьи о пустом.
Ну а если взвесить все? Размежевать?
Чего не видел такого, что должно
Обухом огреть, мол, закрывай тетрадь
Своих прорех, хватит черкать о больном?
Я нырял и выныривал, был сухим
И, насквозь, до кости. Курил, бросал, и,
Вновь курил. Был экстрасенсорным, глухим,
Чёрствым, чутким, клятым словно спорыньи,
Избегаемым, неизбежным, цельным,
А порой, под капиталку - вдребезги.
Расчерченным к черту, параллельным,
Устойчивым к чувственному демпингу,
И, переполненным, с горкой, до краёв.
Был абсолютно любым, как хотели.
Я, строя фундамент, лишался основ,
Будучи образом в собственном теле.
Что ж, довольно. Пора подводить итог.
Выверив все свои части, /отчасти/
Каким бы я ни был, я так и не смог
Стать принадлежным к понятию «счастье».