Купец отправил в Каравеллах
По морю дар аборигенам,
За это долг висел на них,
Петлею сковывал казну…
Ирония лишь в том, что пользоваться начали не так как надо:
Сожгли все платья на кострах,
И книгами латали щели в своих соломенных домах,
Но отыскав ружьё и порох,
В коробке нижней,
Смекнули сразу что к чему;
Убили своего вождя тирана,
Его престол взял деспот в руки,
И начал сковывать народ.
Во время этого торгаш считал купюры,
Смеясь сквозь слезы,
Наблюдая, как племя истребляет,
Самих себя, при этом еще деньги отдавая,
За новый порох и детали для ружья.
Ну вот упал последний израненный боец,
О землю стукнув головёхой,
И все в огне:
Шалаш жрица, Тотем Божественных Животных,
И трон, что собран из бамбуковых зеленных труб.
Тогда вошел тот спекулянт,
Что обещал им жизнь, как в небесах за деньги.
Оказывается, он был прав,
Но вряд ли видит дальше носа племя.