Когда слова,
пропитанные дрожжевой смазкой мыслей,
наскоро вложенные в печь языка,
вырастают в форму
бесформенного пирожка,
я стою у этой печи,
в руках кочергу и заслонку держа,
и наблюдаю их.
И нет во мне терпения ждать
и желания достигать
их эстетичного выхода
из печи: из-под руки.
А затем причёсывать и выверять,
и после яичной эмульсией рифм глазурировать,
в завершение красиво снимать с языка
и эффектно декламировать.
Эти такие же, как у тех,
у кого попкорн слов:
вложишь пакет под работу волн,
и он, ароматный,
немного горелый,
как-нибудь тоже готов.
Хотя аналогия эта неверна,
ибо наш неформатный поток
всегда через нервы.
Он сам по себе,
вне авторства, как умеет,
претендует на сдобу,
бережёт в себе душу слова,
хоть и летит
векторно,
буйков не зная,
как мигрирующих туда или обратно
птиц стая.
Как те, о которых выше,
которые кукурузой,
что в горле становятся комом заскорузлым.
претенциозным,
поспешным,
местами потешным.
Однако их громче слышно.
Выскакивают словесные подобия рулетов
с начинкой из нежных сёмг
и буйных винегретов.
Стремительно столь,
что невозможно
удерживать их
истечение.
И они несутся
бурным течением,
угощая своей жаждой жизни всех.
Крошат румяный верх,
внутри горячие, неудобные,
но сильные и свободные,
от голода полусъедобные, —
до испечения.
23/7/19