Эпиграф:
На войне — в пути, в теплушке,
В тесноте любой избушки,
В блиндаже иль погребушке, —
Там, где случай приведет, —
Лучше нет, как без хлопот,
Без перины, без подушки,
Примостясь кой-как друг к дружке,
Отдохнуть… Минут шестьсот.
Даже больше б не мешало,
Но солдату на войне
Срок такой для сна, пожалуй,
Можно видеть лишь во сне.
И представь, что вдруг, покинув
В некий час передний край,
Ты с попутною машиной
Попадаешь прямо в рай.
«Василий Тёркин». Александр Твардовский. ©
«Глава 1. Отторжение от тела»
-----------------------------------------
Он бросился под пули телом,
Заткнув жерло шинелью своей.
И отряд был спасен посмертно.
В неизвестно один ему ставят крест
------------------------------------------
Монолог начался незаметно,
Он не понял, как миг проморгало,
Задаваясь вопросом посмертно:
«А что накопил для начала?
Да с меня хватит этой жизни!
Да мне хватит всех зарытых монет!
На пол загробной жизни.
На пол минуты.
Пол часа и пол секунды.
И на пол брошены все дорогие куртки.
Что я копил под звон листочков летом,
То я зарыл глухой зимой в подвале сохших веток.
И по копейки, центу, пени трещат по швам заначки,
А я все так и не решил свои поставленные задачи.
И в тех могилах, вдоль которых бродят души,
Я снова рою яму для банки,
Приговаривая, что так и нужно,
Но отыскать их всех не хватит следопытов лучших.
Скупая мелочь с кассы за банкноты,
Я так и не купил себе апартаменты.
Лопата снова выбоины строит,
На выбранных путях, покрытых золотом,
Зловонно пахнущих смертью.
Блокнот заменит карту города,
Ведь все отметки там храню я холодно,
И голоден до новых, заржавевших железяк,
Ведь банки теперь сродни каземату,
И в каждой клумбе чахнет моя стеклотара.
Редеют старые леса, там нет нетронутой земли.
Заканчивается лесополоса, но вдаль момент,
Все зреют мои монетные глаза.
Не корни, не пучины ада,
Ни станут для меня преградой.
Я рою новый монетный дом,
Да, здравствуй, подземный монетный двор!
И корь не сломит, на зубок опробовав пробу.
Я прорублю киркой насквозь окно в Европу!
Да вставив свои десять центов,
И четвертак заменит четверть метров.
Покрою все расходы, сберегая,
На парапетах, дорогая,
Да, я повисну, помни, помни,
Я заболею только перед смертью корью.
Но завещали нам предтечи,
Их фразы сродные с картечью.
И так же в голову их догмы;
Не кормят человека деньги;
А лишь мозги и ноги.
Но жаль, что люди мы глупы,
И ноги кормят теперь только волка,
Или, тех кому те ноги вовсе не нужны.
Мозги? Ну да хорошая приблуда,
Оставим мы на стойке в клубе.
Разве не так мы одолели
И ум, и шаг? Остались только деньги.
Я, как конструктор «LEGO», соберу,
Все по частям, и склею наскоряк,
Чтоб не пустить все по миру,
Оставить на потом, как победоносный стяг.
Приляг и отдохни солдат,
И не ищи, где зарыта собака,
Все это лишнее – балласт,
Тебе нужнее вдохнуть мака.
Да балаклава от стыда спасет.
Смотри! Тут все почти убийцы!
И не ходи ты с голым лицом!
А на примерь! Она тебе идет!
Нас не спасет; не страх, не мор.
Обвисшие, стекающие кроны,
Увянут от тоски и горя,
И дарит, с каждом годом,
Меньше Солнца нам весна.
Карман, корма, кормушка!
Кричи бездонная ловушка!
Стреляй, ведь все уже на мушке!
Наполовину пусты кружки.
И кружки, и секции, и сектор!
Зависни снова чертов метр!
Долги копи, дороги долги.
Эх… Где же вы безропотные волки?
Мой тлеющий, в лучах весенних, труп,
Объешьте, но вы вновь брезгливы,
А я ушел от кабаков и пива,
Но не пришел лечить мои храм червивый.
Нам подарит варикоз некроз, гангрены,
Инеем обдаст, синеющие вены.
А на галере по реке и яркий сеть и бесконечный путь,
Да, я на мушке, скарлатинных, кариозных пуль.
И да, мне хватит жизни, я оплачу накапавшие займы.
Банально, да, циклические полунаймы.
Убьет солдат, с повязкой на плече,
И с ссадиной, от заживающих ран на шее».
«Глава 2. Между Небом и Землей…»
-------------------------------------------------
Облетая родные края, смотри на зеркала,
Смотри на отраженье – кристальная вода.
А люди лишь таблетки от смерти.
Ну что, где теперь твои дети?
--------------------------------------------------
Он погребен, и все уже забыли,
Где похоронен был солдат,
Оплакала его семья, намыленными слезами, глазами,
И ждет его трава и мхи,
Проросшие на кончиках пальцев.
Жена не спит, но не с тоски,
Стирает хахолю носки,
Ведь в вдовах ей ходить не то,
Потерян верности замок.
А дети взяли ипотеку,
Теперь удачу по пятам,
Ища на ипподроме,
Там их деньги всем букмекерам.
Сподвиг на подвиг целый взвод,
Бросаясь торсом на огонь,
Но пулемет металлом, лавой,
Для пуль кишки то, как забава.
И смерть нескромно забрала
УРА! Товарищи. УРА!
Награды градом, генералы
Посмертно и посменно все вручали,
И лесть текла с их уст ручьями,
Лилась всем в уши, ластиком стирая,
Всю память, что плохое оставляла,
Про героичного солдата из Страны.
«А как там друг?»-,
Душа летела с интересом,
Чтоб посмотреть, как на Земле ему,
А он в канаве,
По утру,
Последнюю пропив бутылку,
Идет в аптеку,
Да бы спиртом,
Дешевую настойку заменить.
Он вспоминает про войну:
Как там стеклись мозги в траншеи,
Как враг топтал кирзой младенцев
И их конечности топтал.
Он вспоминал свой дом, снаряды,
И танки, и калибр разрывной,
Бомбардировки, танки, яды,
Как перерастала быть листва листвой.
Он вспоминал приезд свой на пирон,
Где из отряда их всего один был вспомнен,
А остальные двадцать человек, плюс командир,
Остались в стороне проема.
Кому теперь сдались калеки?
Бездомные, которые совсем одни,
Их наградили колбасой и пивом,
С улыбкой проводили до Ж/Д пути.
«И вот за это я бросался?»-
Тяжко мысль пролетит.
«И вот за это торс мой рвался?»-
Неблагодарности пролив.
И между тем, и между делом,
И между Небом и Землей.
Он злой, летающий, голодный,
Гонимый ветром и пустой.
Они пошли спасать народ,
Но победивши,
Кое-как,
Увидят, что народ блюёт,
Победной радугой свинца,
Конфетками со вкусом соли,
И хлебом - вкусом бытия,
Не понимая,
Ли Победа,
В дома к ним с весточкой пришла?
А где обещанные горы?
А где просторы и луга?
Где небоскребы из китайского фарфора?
Где магистрали из индийского шелка?
Крестоносные сооруженья –
Это больница, ларёк и школа,
Но ни как обещано Богами:
Храмы, дворцы и салоны.
И в пространстве почти растворившись,
Озаряет туман яркий луч,
Спускается лестница с верху,
Палачом становясь для измученных душ.
И становится очередь из
Плазмы,
Невесомой когда-то,
Ряд из сто тысячи мытарствующих лиц,
Как на показе,
Модного дома в Милане.
Солдата призрак был так сыт,
Всем этим видом с колокольни.
Если бы мог плевать - плюнул
И пожалеть за тех, ради кого погиб, не смог.
Если бы мог стрелять он, стиснув палец,
Давя нещадно на курок,
Он поливал бы всех дождем пороховым,
Воскреснув, стал для жителей Леванта,
Пророком, подарившим правду.
И рокотал бы люд повсюду,
И возвращались бы все те, кого ценил.
Для тех, кому вершил погоду,
В цинковую коробочку для жил.
Но что уже поделать тут?
Когда прикосновение ладони,
Проходит насквозь, мимо щек.
Самый сильный рёв заглушит легкий ветер.
Не докричаться! Не спасти!
И катиться Планета в винный погребок,
Орбита тлеет, как сигарный пепел.
Пора идти, и становится в очередь.
Расталкивая плечами других и матереть,
Протаптывать ступенек черт,
Что нажать звонок,
Когда наступит вновь рассвет.
«Глава 3. Покой.»
-----------------------------
Вот ты, да, поднимись!
Тебя тут давно заждались.
На выпей и съешь,
Ты это заслужил.
------------------------------
«Привет!
Прости, не здравия желаю,
Тебе,
Ты не попал вновь на войну.
Садись!
Может быть чаю?
Расслабься.
Две ложки сахара и кипятку».
Поставив брови в позу чайки,
Надув скулы, как шары,
Чего-то вдруг не понимая,
А мог ли я сюда прийти?
«О чем ты думаешь?
Тихоня.
Можешь не врать, я же все вижу.
Глупый.
Где бы еще такой приют?
Найдешь…
Ах… Да, ложку чайную к столу.
Перемешаешь».
С испугом, отпивая с чашки,
Остудит голову и мысли,
Поняв, что в кружке нету бражки,
А сахар рафинированный чистый.
«Рассказывать тут о себе не стоит,
Знаем,
Какими тропами забрел,
Понимаем,
Что это вовсе не паром,
Везущий,
В страну, где люди веселей,
Добреющие,
У нас тут место для совсем других идей».
Мурашки по телу пронзили ковром, покрывалом.
Все верно, тот самый белый паром,
Что из детства несется мне прямо,
Во всех снах и кошмарных и сладких,
И в видениях, что на яву,
Прорезают мне беглую память,
И лопатки сжимает по позвонку.
И все верно,
Страна, где есть люди,
Которые будто бы я,
Где все, как мечтал, такие,
Где Победой не стала б война,
А Победа бы лишь итогом,
Сотни тысяч таки же вот жертв,
Где с ленточкой, и платочком,
Ждала бы корабль верфь.
Добреющие люди?
Добреющие от потерь?
Он видит все, и насквозь взглядом,
Просто поверь.
«Хм… Как чай тебе не слишком терпкий?
Разбавить?
Может кипятком или водой холодной?
Добавить?
Сахара ли там? Конфеты принести?
Печенья?
Ты по пакетам пошурши. Может немножечко
Варенья?
Да не стесняйся, ложечку всего».
Я помню день, из детства, как вчера,
По улицам, уставши находиться на площадках,
Мы шли домой. Бабушка, тогда еще жива,
Ждала открыть законсервированные банки.
И приходил отец с работы,
Он был весь в саже, грязной робе.
Обычно руки и лицо умыв,
За стол садился, говорил:
«Спасибо, Господи, тебе,
Что день нам этот хлеб несет»-,
Потом он просто молча ел,
Салфеткой суп стирал с усов.
И мама, позже всех придя,
Начнет расспрашивать семью:
«А как все вы? А как дела?
Сынок не видел ты сестру?»
И свой расспрос закончив, быстро
С улыбкой радости уйдет,
Вернется в новенькой ночнушке,
Несет постельное бельё.
И было так легко,
И чисто,
И может даже,
Как тогда,
Наверное,
Мне дайте шанс!
Я себя чувствую сейчас.
И это умиротворенность,
Дороже всех наград,
Что мне вручали генералы,
Читая имя наугад.
«Мне тут пора отлучится,
Отдыхай.
Смотри, там другие ребята, познакомься,
Давай.
А я пойду по делам, приятно общаться было,
Хоть,
Ты и молчал, как глубоководная рыба,
Брось,
Я ж уже сказал, что все слышу»
Оглядываясь в свете ярком,
Что режет вновь зрачки живые,
Спокойствие, небесным знаком,
Всю ненависть разом покрыло.
Он подойдет к другим совсем,
Посмотрит сквозь них, как в себя,
И осознав, что где Земля,
Там нету место, для тепла.
И в этом месте,
Нет места зеркалам,
Нет места деньгам,
И убийствам.
Тут люди отражения тебя,
Тут только память рождает выстрел.
«Я, как Хатико, ждал на Земле,
Все это.
И даже плоть свою отдав,
Не увидел метра.
Но, наверное, все было сделано так,
Что б пришел наконец-то сюда,
И моя мечта – не призрак,
И совсем не война.
И теперь я чувствую лёгкость,
Наконец, наконец-то в раю,
А теперь летаю без крыльев,
На картину цветную смотрю.
Благодарен Земным испытаньям,
Благодарен и мукам во тьме,
Я теперь всех прощаю,
Отпускаю, там живущих, на век,
Да что там на век, раз тогда,
Отпускаю я вас навсегда!»
Он пошел по цветущему полю ромашек,
Оставлял за собой белый след.
И война его – это ландыш,
Что не родился Весне.
-------------------------------------------
«Эпилог»
Для каждого намечен свой,
Свой путь, свои желанья и ошибки.
И каждый примет этот бой,
Все испытания картинки.
Кто-то забудет, кто-то вспомнит,
Кто-то и вовсе одним днем живет.
Переплетения, вопросы,
Торнадо, смерч, тайфун, потоп.
Все дело это лишь сосуд, копилка,
Которая, да что-то бережет.
Напоминание, тайник, валентинка,
Мы её будучи пустыми разобьем.
И вот зачем всё это надо?
А что б потом, найти себя.
И ободрившись, быстрым шагом,
Постигнуть истину бытия
--------------------------------------------
Владислав Кияницин 18.05.19.