Примыкая к своей винтовке, саморучно наточенный штык.
Я орал не жалея глотки и мой крик превращался в рык.
По кровавому снегу в атаку, словно зверь я бежал вперед.
В этой дикой, безумной драке, либо я либо он умрет.
От ста граммов наркомовской водки, я еще сильней свирепел.
Не жалея надорванной глотки, рыком яростным реквием пел.
Я в атаке не чувствую боли, у атаки нет лишних слов.
И пусть он о спасении молит своих, немецких богов.
Я ворвусь словно смерть в окопы, на остальное плевать.
Будет он в тех окопах закопан, мне бы только до них добежать.
Мне бы только везения малость, чтоб колючку преодолеть.
Моя ярость во мне заждалась и уже устала терпеть.
Мы не те что были в начале, мы тертые калачи.
Помню я как мы отступали, а теперь мы для них палачи.
И победа будет за нами, пусть не все до живут до нее.
Ведь они уже знают сами, что над ними кружит воронье.