Одобрение других не имеет существенного значения
Важно самому себя признать ободрить вдохновить и проявиться самым замечательнейшим образом
Вы себя как воспринимаетет ?
Самостоятельно или с чужихслов ?
Моё видение изюминки во всех ведёт к достоинству по имени Харизма
Бесценный дар из благодати магнетизма
Нам гарантирует внушительный успех !
Быть красивой в 20 лет - естественно. Но когда вы красивы в 35 или 45 - это уже жизненная позиция. Моника Беллуччи
Харизма - как секрет, неизмеримое качество. Кажется, что есть люди с харизмой лидера, которые без всяких усилий завоевывают расположение, излучая магнетизм милости провидения и высококачественной самодостаточности во всех ресурсах прорабатываемых дисциплин аспектов Лучей Истока
Достоинство вижу в харизме которая не просто красота естественная молодости когда человек даже младенец в силу природных качеств выглядит великолепно здоров и гибок прогрессивен в развитии а жизненная позиция интересное чудесное веское верное интерпретирование во взаимодействии с миром индивидуума в семье в социуме в коллективе единомышленников
За результатом гнаться здесь нет смысла
Никто не ставит цели фанатизирования
Качество пищи качество проживания событий
Качество мастера в его уверенности в любой позиции и ситуации даёт ему прерогативу для решения задач Вселенского масштаба
Мы сами своего воздействия на мир не ведаем но именно спокойный искренний глубоко профессиональный человек специалист всем привлекателен как исполнитель предлагаемых задач
Когда же этот человек красив неизъяснимо ловок и смел ты убеждаешься что плеяда Богов здесь на Земле посеяла ростки и ты их всходы созерцаешь и даже плоды урожая видишь и ощущаешь огромный прилив сил сопутствующих омоложению организма из реальной мотивации своим присутствием с тобой рядом или из новостей таких людей достойных самых замечательных похвал и лайков и душевнейших аплодисментов милым дамам и их кавалерам
===
Наталья Лисецкая
вчера в 15:33
Действия
Дура ты, играть тебе самой с собой.
Лезут тут всякие, такие «умные», «сильные», так руки и чешутся по башке им дать, да только пока я в свою игру играю.
Живем мы в мире, где есть счастливые люди и несчастные. И у каждого есть выбор, каким человеком ему быть. И мне пофиг почему ты выбираешь быть несчастной! Принять, понять, простить, отпустить и бла-бла-бла...
Да знаю-знаю я, что
несчастненькие людишки потому, что в их сердцах любви не хватает, поэтому они такие противные вредители. Но я не собираюсь тебя жалеть, посылать любовь, свет, доброту. Впрочем, как и не собираюсь твоё г.... собирать и тебе из него сюрпризы делать. Потому что кроме любви, тебе еще и мозгов не хватает. Вот и играйся со своим «г» самостоятельно.
С первой капелью ! С последней метелью ! С радостью тонкой входящею в сны ! С праздником чуда юности вечной и бесконечной С очарованьем всеоживанья вечности юной весны ! Белоснежную нежность простынь Март украсил цветов лепестками Ароматом бушующих снов Всех влюблённых сердца налились Распахнув откровенности стынь Навзничь в небо лучами - руками Сок желаний телесных стволов От корней устремляется ввысь Полюбить - значит всё пополам = Вместе радости и огорченья Изумлёнными ласками прясть Из сердечности тонкую нить Много душ повстречается вам И повдоль и напротив теченья Чтоб дарить для возлюбленных страсть Надо верность святому хранить Ты крылья волшебно свои распускаешь мечты видений и самых сладких грёз заветной сладостью во мне ты таешь и бьёшь фонтаном счастливых слёз я слизну твои брызги прекрасные наслаждаюсь тобою любя вижу строчки и глазоньки ясные между слов твоих вижу тебя ты гитарою нежною лунною даришь радугу сотнями струн и я вижу девчоночку юную... Здравствуй, птица моя Гамаюн !!!
Я Восхищаюсь Видением Необыкновенным Креативным Самым Волшебным Образом Взглядом Удивительного Восприятья Мира ))) И Пусть В Талантах Просвятит Нас Лира И Мы Все Вместе Окончательно Прозреем Что В Каждом Человеке Есть Идея И Это Видение В Каждом Своеобразно Зреет ...)))))))))))))
Любимые стихи
Argentum
Я до безумия люблю тебя. Безвольно
сползая вниз, скулят слепые ноты.
Мели, Емеля, мне ли быть в печали-
принцессе на горошине размером
с огромный чемодан… А дворник солью
засеял сонный дворик. До зевоты
рассвет обычен. Мы его встречаем
все так же порознь. Утреннюю серость
разрежет первый луч. А я останусь –
не здесь, не там – но так же, как и раньше –
среди миров, в мерцании… да к черту
твои светила…Ты живи. Не бойся,
иди, я посвечу еще – так странно
вдруг стать звездой – и оказаться крайней
на небесах – не третьей, не четвертой,
а первой… Я люблю тебя. И после
безумия…
***
Я с тобой. Посмотри, это я, я вернулась в забытый январь твоих писем,
опоздав на полжизни своей… для обычного календаря на полгода,
а для тех, кто не ждал – навсегда. Ты не брани меня только, не злись, и
если можешь, поверь и прости, даже если прощения вышли из моды.
Я вернулась. Я стала собою. Но если ты сразу узнал меня, значит
я осталась собой, я смогла… иногда это сделать намного труднее.
Вот и все. Все закончилось и начинается заново. Нашу задачу
мне решать в одиночку теперь уже незачем - знаешь, как часто во сне я
говорила с тобой… да, неважно, о чем. Я ведь, правда, такая как раньше,
мы реальны как снег на твоем подоконнике, милый мой, ты понимаешь?
Я пришла, я теперь не нелепый значок, замороженный в мертвом экране,
а простой человечек из плоти и глупенькой веры. В дырявом кармане
не держу ни ножа, ни осколка мечты, ни обрывков бумажных иллюзий,-
у меня ничего не осталось, я все растеряла, внезапно оттаяв.
Поцелуй, меня и успокой. Засыпая, я молча за нас помолюсь, и
В первый раз за полжизни спиною почувствую крылья. Я снова летаю.
***
Без слов. Бессовестно. Светлеет. Невозможно
Нацеловаться не спеша – ни впрок, ни вдоволь.
Белее всех моих метелей там, под кожей,
Болят снежинки. Не дышать. Запомнить слово.
Забыть слова. Заставить свет застыть на время,
Заставить время позабыть о черных стрелках,
Едва- едва ползти по плоскости – до, ре, ми,
И замереть – на фа-диезе… ты так редко
Бываешь здесь…
***
Спи, мой любимый. Послушай,
нет никакого
повода,
чтобы не спать.
Я разучилась мешать тебе.
Я погашу свечу
и поцелуй контрольный
не звонко коснется виска.
Все будет чудно, мой самый лучший.
Будет – как я хочу.
Я так хочу потому,
что уже не осталось сил,
Чтоб объяснить тебе что-нибудь из моего «хочу»,
Что-нибудь спеть о радости.
Ты уже отпустил
Всех своих птиц из клеток моих запоздалых чувств.
Помыслы-замыслы-вымыслы выметены за дверь
призрачным веником сонным –
им
нечего делать в избе,
Нежности снежной стоны
все еще
кружатся в голове
Что-то из них уже прожито,
что-то – молчит о тебе…
Чутко и бережно крошку -
ночь в ладонях несу.
Ты уже понял все, что не нужно,
ты уже стал ничем,
Чем-то похожий на предыдущего,
ты, обнаживший суть
будущего молчания, спи на моем плече…
Я слишком долго тебя учила слышать мои слова,
Вот они,
словно ласточки,
сели
на провода,
И замолчали.
Не о чем.
Некого больше звать,
Звуки запутались в шелке волос твоих.
Кажется, навсегда.
Мы будем слушать полночь – тысячи тысяч лет.
Все будет честно, хороший мой.
Я ведь тебя люблю.
Ты не проснешься...
Мы улетим с тобой на одном крыле
Этой бессонной свечки – синей, как feeling blue.
***
Стены соседнего дома – светло- горчичного цвета –
в тон моим мыслям и в пику словам твоим: «Доброе утречко».
«Здравствуй, любимая». Мутный рассвет. Пробужденье. «Из жизни поэтов,
что растеряли слова о безумной мечте по дороге в будущее…»
Может быть, лучше об этом – нотами или прозой?
Может быть, вовсе об этом не нужно, может, и правда - не стОит?
Слишком бесцельно, бездарно, беспомощно, влажно и розово…
Слишком бессовестно, нежно и сонно… «что вы, оставьте, пустое…»
Я и оставлю. Не выплесну – мне уже нечего. Чувства навынос,
слово на выброс – ну, пусть, что поделаешь, если не вышло – на вырост…
Кто-то из нас из другого кого-то, наверное, вырос
раньше, чем выросли крылья – и время не вовремя остановилось
и не успело натикать всего, отчего захотелось бы петь и бороться
рваться, сиять…(извините, М.Ц., по-другому, пожалуй, не скажешь).
Жаль. На заплеванных донышках всех пересохших колодцев
наших чудес остается лишь пепел и копоть, окурки и сажа.
Жаль. Но жалеть безопаснее молча – и лучше всего в одиночной
камере собственных снов - мы с тобою давно уже поняли это.
Мутное утро, когда «одиночество» чудно рифмуется с «ночью»,
С «очень» и «горечью»…
Стены соседнего дома – горчичного цвета.
***
Почему бы нам не спрятаться
В этом темном переулочке?
Голова моя - стеклянная,
Голова твоя – отсутствует.
Говорим – творится разное,
Замолчим – зима - Снегурочка
Отдается на заклание
Февралю. Мы оба чувствуем,
Что – куда бы мы ни ехали,
Чьи бы песенки ни пели мы,
Что бы с нами было – не было –
Все равно мы будем лишними, -
Эхо боли, приступ смеха ли,
Все закончится метелями,
Отпеванием и склепами.
Далеко нам до Всевышнего,
А ему до нас – все некогда,
Много дел да мало времени.
Да снега метут, да вишенки
Где–то там, за дальней речкою,
Ох, и сладки. Мы и греками
И варягами успели бы
Побывать, да так уж вышло – мы
Ни гу-гу с тобой по-гречески.
Вот и пятимся как раки мы,
Мы б и свистнули – да нечем нам,
Высока гора, но все-таки
Гогот наших не-товарищей
Слышен выше. Не до драки нам,
Унести бы ноги. В Вечность нас
Не возьмут безногих. Кроткие
Как овечки, на не тающем
Гололедно-стылом капище
Мы с тобой друг другу плачемся –
Мол, болит, а выпить не о чем,
Мол, совсем уже не хочется,
А всё колется. Слова еще
Вроде свежие, горячие
у танцующих от печки, но
Голоса вот-вот закончатся.
Ты, любя и ненавязчиво
Ищешь рифму к слову «дурочка»,
Ну а я… почти отчаялась,
Но пока что не повесилась.
Почему бы нам не спрятаться
В этом темном переулочке?
Пусть нас больше не встречают здесь.
Мы допели нашу песенку.
***
Эта скучная глупая недозима очень хочет/боится весны.
Это девочка Герда замерзла и вдруг полюбила мальчика Кая.
В чем мне каяться? В поза-вчерашнюю рифму по имени «наши сны»
я уже не въезжаю - размеры души, к сожалению, не позволяют.
Так погладь меня снова по шерсти слепого заснеженного «увы»…
Так случилось – у этого времени больше для нас не осталось времени.
Так легко после плоскости «ты» развернуться опять в многомерность «вы»,
вылетая налево - навстречу себе, раздавать запоздалые премии
всем, кто слушал и верил – и, знаешь, особенно тем, кто меня не знал,
кто не чувствовал пальцами нервов надрыв моих слов сквозь синкопы смысла.
Недосказанность истины – только морозный узор в проёме окна.
Он растает к весне – испарится-исчезнет-стечет незаметно…быстро.
Это, правда, не я виновата в тебе, в январе, в серебре - в себе,
в волосах наших звуков, в молчании крыш. В не подаренный колокольчик
ты не суй свой английский язык – я сегодня даю последний обед
и обет ожидания вечности. Вот тебе час... Делай, что хочешь.
Я останусь в тепле, в полусвете стенаний своих электрических люстр.
Я – лишь слепок, раздавленный глиняный слепок с любви, я уже не СТАНУ.
Я хотела сказать тебе только хрустальное маленькое «люблю»,
это, правда, не я виновата в том, что оно родилось стеклянным.
***
Так случается. Раз в пол-жизни, но так бывает,-
Ты лежишь и боишься услышать, как, громыхая,
Падает снег –
Не летит,
не кружит,
не стелется – в интервале
От полуночи до шести - оглушительно падает в тишине.
В тишине.
Тишиной заполняя тяжесть трахей и усталость легких,
Тишину принося туда, где уснули больные сны,
Где ни тени сомнения – слишком ясны намеки
Этой страшной, слепой, не моргающей тишины.
Этой,
э_т_о_й,
в которой НЕКОМУ. Бога ради,
Отмените молчание,
ну, объявите же ей войну,
Прозвучите хоть как-нибудь –
пусть даже так –
«В Багдаде
Все спокойно. Тук-тук!»
только ВЫ-КЛЮ-ЧИ-ТЕ –ТИ-ШИ-НУ!
***
Косточки вишен темнеют как точки над i на пластмассовом блюдечке,
Глиняный вечер споткнулся о вечность и молча скончался на западе.
Ночь фиолетово бредит поэтами. Больше не спросится – любишь ли?
Незачем числиться, если не сбудемся. Здесь не бывает внезапностей.
Где-то снаружи страдает бессонницей странная зимняя оттепель,
Плачет откуда-то сверху, болит и пророчит светло-нерифмованно…
Стынут стихи недодуманно-лунные. Видимо, им хорошо теперь –
Можно уплыть – в каждой луже услужливо их дожидается облако.
Снова не спится, и смех мой непрожитый в стену стучится горошинкой.
Ты мне напишешь о чем-нибудь нежном, но, в общем-то, не обязательном.
Тем ты и светел, что рядышком нет тебя. Все мы такие хорошие,
Если не нужно быть верными. Знаешь, я… больше не буду мешать тебе…
***
Я люблю тебя. Может быть, зря. Может, правильно. Слишком уж всё непросто.
Слишком просто с тобой говорить о простом – о таком без вопросов понятном,
Но – слепому – как объяснить, для чего и кто зажигает звезды?
Но ребенок вовек не поверит в то, что на солнце бывают пятна…
Я люблю тебя. Я так люблю твои длинные пальцы, губы и голос,
Я люблю твою детскую веру в дурацкое светлое послезавтра,
Я люблю тебя. Только внутри меня что-то хрупкое раскололось,
Что-то важное, что-то святое сломалось – не только что, не внезапно –
Где – то между вчера и никчёмностью вечности. Даже, пожалуй, раньше.
Я, наверно, напрасно с тобой говорю сейчас. Может быть, лучше в среду
Написать тебе, или, послушай, давай я сама позвоню тебе - в пятницу!..
Я люблю тебя. Знаешь, наверно, поэтому я к тебе все-таки не приеду…
***
Отчаянье чувствовать каждой строчкою,
Червонною дамой в колоду прятаться, -
Целуя случайных бубновых мальчиков,
Чернить серебро своих мыслей - зимами…
И черт с ним, и черт с ним, и черт… устойчиво
Держаться на плоскости. Друг Горацио,
На свете есть многое… если начерно.
А набело – нечем мне – все повымело…
Имели они меня – я имела их,
Без имени – просто местоимением.
Невестам без места не снятся милые,
Не мил белый свет – не поется – плачется.
Ничто не меняется – снова белое
Испачкано; соткано из забвения
Бессонное солнце – ночное, стылое.
Я снова рисую с изнанки – начерно.
***
Ежевечерняя чертополосица -
Фальшь шепелявая шепчет и ширится,
Жрет нашу совесть, трясет ложномыслями, -
Крепче держись…
Что-то за окнами злится и носится –
Мирится-ссорится, ссорится-мирится,
Воет сквозь стекла – «отныне и присно и…»
Может быть – жизнь?
Что это, кто это здесь говорит со мной?
Крылья просрочены, сны недействительны,
Пепел наш – в урну, душа моя - в стельку, но
Тише, не сметь!
Прячется крысой последняя искренность
Сами невидимы, видим мы - видимость,
Слышишь – за ширмою что-то шевелится –
Может быть, смерть?
Сонными птицами вянут цветы во мне
Боже, скажи нам – мы были, мы живы ли?
Жми на педали, нам выше и выше бы,
Лезть бы и лезть.
Что в нас сникло и что-то остыло в нас,
Что-то в нас бродит по краю обрыва, - мол,
Ну отзовись же, Иешуа ль, Кришна ли,
Где же ты есть?
Глубже ныряй в меня, я – не ничтожество,
Просто - ничто, я обычная женщина,
Я не оставлена и не ниспослана -
Рвущийся нерв.
Самой волшебной и злой невозможностью
Я проживаю – тебе не обещана,
Недопрощенная, простоволосая.
Плачущих жертв
Я подарю тебе сотни и тысячи.
Жги меня, сладкую ложь свою лей в меня,
Чувство вины – частным случаем вечности –
Нам донести
Нужно до нашей единственной мысли, что
Вырвется в завтра и в будущем времени
Что-то оставит от нас – незамеченных
Словом «прости»…
***
Удиви меня чем-нибудь – бурей в какой-нибудь чашке, быть может, есть
Что-то лично - не лишнее, третье, что-то снаружи, а не внутри…
Знаешь - странно ведь даже не то, что после всего я все еще здесь,
Удивительно то, что даже теперь нам все еще есть, о чем говорить.
Обмани меня снова, ну, что тебе стОит - обычная ловкость рук –
Никакого мошенничества – волшебства - никаких тебе крекс-пек-фекс.
Я готова поверить, простить, я хочу, я смогу выходить поутру
Провожать - необутая, карими вишнями в душу твою не лезть
Ни за чем – ни за правдой, ни за откровенностью, ни за судьбой, ни за
Отречением от недоверия, от недозрелого «может быть» -
Быть не может, я знаю – я помню, но ты просто мне посмотри в глаза –
И прочти в них свои стихи, и пойми – это глупо - бежать от судьбы,
Ведь судьба все равно, обгоняя, проскачет на шаг впереди тебя,
Скорчит рожицу и захохочет и твой календарь со стены сорвет.
Ведь судьбе все равно. Все равны перед нею. На то она и судьба,
Чтобы отсчитывать, а не считать. Так скажи, почему бы не звать ее
Просто - Счастьем?…
:)
ИДЕИ ПРОГРЕССИРОВАНИЯ В ПОТОКЕ СПОДОБАНИЯ В ОТКРЫТОСТИ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ВКЛЮЧАЕТСЯ ЖЕЛАНИЕМ СИНХРОНОМ В УНИСОН ПО РЕЗОНАНСУ ЭХА ЧУДЕСНА ПОТЕХА ВО ВЕСЬ ДИАПАЗОН
Любимые стихи
Argentum
Я до безумия люблю тебя. Безвольно
сползая вниз, скулят слепые ноты.
Мели, Емеля, мне ли быть в печали-
принцессе на горошине размером
с огромный чемодан… А дворник солью
засеял сонный дворик. До зевоты
рассвет обычен. Мы его встречаем
все так же порознь. Утреннюю серость
разрежет первый луч. А я останусь –
не здесь, не там – но так же, как и раньше –
среди миров, в мерцании… да к черту
твои светила…Ты живи. Не бойся,
иди, я посвечу еще – так странно
вдруг стать звездой – и оказаться крайней
на небесах – не третьей, не четвертой,
а первой… Я люблю тебя. И после
безумия…
***
Я с тобой. Посмотри, это я, я вернулась в забытый январь твоих писем,
опоздав на полжизни своей… для обычного календаря на полгода,
а для тех, кто не ждал – навсегда. Ты не брани меня только, не злись, и
если можешь, поверь и прости, даже если прощения вышли из моды.
Я вернулась. Я стала собою. Но если ты сразу узнал меня, значит
я осталась собой, я смогла… иногда это сделать намного труднее.
Вот и все. Все закончилось и начинается заново. Нашу задачу
мне решать в одиночку теперь уже незачем - знаешь, как часто во сне я
говорила с тобой… да, неважно, о чем. Я ведь, правда, такая как раньше,
мы реальны как снег на твоем подоконнике, милый мой, ты понимаешь?
Я пришла, я теперь не нелепый значок, замороженный в мертвом экране,
а простой человечек из плоти и глупенькой веры. В дырявом кармане
не держу ни ножа, ни осколка мечты, ни обрывков бумажных иллюзий,-
у меня ничего не осталось, я все растеряла, внезапно оттаяв.
Поцелуй, меня и успокой. Засыпая, я молча за нас помолюсь, и
В первый раз за полжизни спиною почувствую крылья. Я снова летаю.
***
Без слов. Бессовестно. Светлеет. Невозможно
Нацеловаться не спеша – ни впрок, ни вдоволь.
Белее всех моих метелей там, под кожей,
Болят снежинки. Не дышать. Запомнить слово.
Забыть слова. Заставить свет застыть на время,
Заставить время позабыть о черных стрелках,
Едва- едва ползти по плоскости – до, ре, ми,
И замереть – на фа-диезе… ты так редко
Бываешь здесь…
***
Спи, мой любимый. Послушай,
нет никакого
повода,
чтобы не спать.
Я разучилась мешать тебе.
Я погашу свечу
и поцелуй контрольный
не звонко коснется виска.
Все будет чудно, мой самый лучший.
Будет – как я хочу.
Я так хочу потому,
что уже не осталось сил,
Чтоб объяснить тебе что-нибудь из моего «хочу»,
Что-нибудь спеть о радости.
Ты уже отпустил
Всех своих птиц из клеток моих запоздалых чувств.
Помыслы-замыслы-вымыслы выметены за дверь
призрачным веником сонным –
им
нечего делать в избе,
Нежности снежной стоны
все еще
кружатся в голове
Что-то из них уже прожито,
что-то – молчит о тебе…
Чутко и бережно крошку -
ночь в ладонях несу.
Ты уже понял все, что не нужно,
ты уже стал ничем,
Чем-то похожий на предыдущего,
ты, обнаживший суть
будущего молчания, спи на моем плече…
Я слишком долго тебя учила слышать мои слова,
Вот они,
словно ласточки,
сели
на провода,
И замолчали.
Не о чем.
Некого больше звать,
Звуки запутались в шелке волос твоих.
Кажется, навсегда.
Мы будем слушать полночь – тысячи тысяч лет.
Все будет честно, хороший мой.
Я ведь тебя люблю.
Ты не проснешься...
Мы улетим с тобой на одном крыле
Этой бессонной свечки – синей, как feeling blue.
***
Стены соседнего дома – светло- горчичного цвета –
в тон моим мыслям и в пику словам твоим: «Доброе утречко».
«Здравствуй, любимая». Мутный рассвет. Пробужденье. «Из жизни поэтов,
что растеряли слова о безумной мечте по дороге в будущее…»
Может быть, лучше об этом – нотами или прозой?
Может быть, вовсе об этом не нужно, может, и правда - не стОит?
Слишком бесцельно, бездарно, беспомощно, влажно и розово…
Слишком бессовестно, нежно и сонно… «что вы, оставьте, пустое…»
Я и оставлю. Не выплесну – мне уже нечего. Чувства навынос,
слово на выброс – ну, пусть, что поделаешь, если не вышло – на вырост…
Кто-то из нас из другого кого-то, наверное, вырос
раньше, чем выросли крылья – и время не вовремя остановилось
и не успело натикать всего, отчего захотелось бы петь и бороться
рваться, сиять…(извините, М.Ц., по-другому, пожалуй, не скажешь).
Жаль. На заплеванных донышках всех пересохших колодцев
наших чудес остается лишь пепел и копоть, окурки и сажа.
Жаль. Но жалеть безопаснее молча – и лучше всего в одиночной
камере собственных снов - мы с тобою давно уже поняли это.
Мутное утро, когда «одиночество» чудно рифмуется с «ночью»,
С «очень» и «горечью»…
Стены соседнего дома – горчичного цвета.
***
Почему бы нам не спрятаться
В этом темном переулочке?
Голова моя - стеклянная,
Голова твоя – отсутствует.
Говорим – творится разное,
Замолчим – зима - Снегурочка
Отдается на заклание
Февралю. Мы оба чувствуем,
Что – куда бы мы ни ехали,
Чьи бы песенки ни пели мы,
Что бы с нами было – не было –
Все равно мы будем лишними, -
Эхо боли, приступ смеха ли,
Все закончится метелями,
Отпеванием и склепами.
Далеко нам до Всевышнего,
А ему до нас – все некогда,
Много дел да мало времени.
Да снега метут, да вишенки
Где–то там, за дальней речкою,
Ох, и сладки. Мы и греками
И варягами успели бы
Побывать, да так уж вышло – мы
Ни гу-гу с тобой по-гречески.
Вот и пятимся как раки мы,
Мы б и свистнули – да нечем нам,
Высока гора, но все-таки
Гогот наших не-товарищей
Слышен выше. Не до драки нам,
Унести бы ноги. В Вечность нас
Не возьмут безногих. Кроткие
Как овечки, на не тающем
Гололедно-стылом капище
Мы с тобой друг другу плачемся –
Мол, болит, а выпить не о чем,
Мол, совсем уже не хочется,
А всё колется. Слова еще
Вроде свежие, горячие
у танцующих от печки, но
Голоса вот-вот закончатся.
Ты, любя и ненавязчиво
Ищешь рифму к слову «дурочка»,
Ну а я… почти отчаялась,
Но пока что не повесилась.
Почему бы нам не спрятаться
В этом темном переулочке?
Пусть нас больше не встречают здесь.
Мы допели нашу песенку.
***
Эта скучная глупая недозима очень хочет/боится весны.
Это девочка Герда замерзла и вдруг полюбила мальчика Кая.
В чем мне каяться? В поза-вчерашнюю рифму по имени «наши сны»
я уже не въезжаю - размеры души, к сожалению, не позволяют.
Так погладь меня снова по шерсти слепого заснеженного «увы»…
Так случилось – у этого времени больше для нас не осталось времени.
Так легко после плоскости «ты» развернуться опять в многомерность «вы»,
вылетая налево - навстречу себе, раздавать запоздалые премии
всем, кто слушал и верил – и, знаешь, особенно тем, кто меня не знал,
кто не чувствовал пальцами нервов надрыв моих слов сквозь синкопы смысла.
Недосказанность истины – только морозный узор в проёме окна.
Он растает к весне – испарится-исчезнет-стечет незаметно…быстро.
Это, правда, не я виновата в тебе, в январе, в серебре - в себе,
в волосах наших звуков, в молчании крыш. В не подаренный колокольчик
ты не суй свой английский язык – я сегодня даю последний обед
и обет ожидания вечности. Вот тебе час... Делай, что хочешь.
Я останусь в тепле, в полусвете стенаний своих электрических люстр.
Я – лишь слепок, раздавленный глиняный слепок с любви, я уже не СТАНУ.
Я хотела сказать тебе только хрустальное маленькое «люблю»,
это, правда, не я виновата в том, что оно родилось стеклянным.
***
Так случается. Раз в пол-жизни, но так бывает,-
Ты лежишь и боишься услышать, как, громыхая,
Падает снег –
Не летит,
не кружит,
не стелется – в интервале
От полуночи до шести - оглушительно падает в тишине.
В тишине.
Тишиной заполняя тяжесть трахей и усталость легких,
Тишину принося туда, где уснули больные сны,
Где ни тени сомнения – слишком ясны намеки
Этой страшной, слепой, не моргающей тишины.
Этой,
э_т_о_й,
в которой НЕКОМУ. Бога ради,
Отмените молчание,
ну, объявите же ей войну,
Прозвучите хоть как-нибудь –
пусть даже так –
«В Багдаде
Все спокойно. Тук-тук!»
только ВЫ-КЛЮ-ЧИ-ТЕ –ТИ-ШИ-НУ!
***
Косточки вишен темнеют как точки над i на пластмассовом блюдечке,
Глиняный вечер споткнулся о вечность и молча скончался на западе.
Ночь фиолетово бредит поэтами. Больше не спросится – любишь ли?
Незачем числиться, если не сбудемся. Здесь не бывает внезапностей.
Где-то снаружи страдает бессонницей странная зимняя оттепель,
Плачет откуда-то сверху, болит и пророчит светло-нерифмованно…
Стынут стихи недодуманно-лунные. Видимо, им хорошо теперь –
Можно уплыть – в каждой луже услужливо их дожидается облако.
Снова не спится, и смех мой непрожитый в стену стучится горошинкой.
Ты мне напишешь о чем-нибудь нежном, но, в общем-то, не обязательном.
Тем ты и светел, что рядышком нет тебя. Все мы такие хорошие,
Если не нужно быть верными. Знаешь, я… больше не буду мешать тебе…
***
Я люблю тебя. Может быть, зря. Может, правильно. Слишком уж всё непросто.
Слишком просто с тобой говорить о простом – о таком без вопросов понятном,
Но – слепому – как объяснить, для чего и кто зажигает звезды?
Но ребенок вовек не поверит в то, что на солнце бывают пятна…
Я люблю тебя. Я так люблю твои длинные пальцы, губы и голос,
Я люблю твою детскую веру в дурацкое светлое послезавтра,
Я люблю тебя. Только внутри меня что-то хрупкое раскололось,
Что-то важное, что-то святое сломалось – не только что, не внезапно –
Где – то между вчера и никчёмностью вечности. Даже, пожалуй, раньше.
Я, наверно, напрасно с тобой говорю сейчас. Может быть, лучше в среду
Написать тебе, или, послушай, давай я сама позвоню тебе - в пятницу!..
Я люблю тебя. Знаешь, наверно, поэтому я к тебе все-таки не приеду…
***
Отчаянье чувствовать каждой строчкою,
Червонною дамой в колоду прятаться, -
Целуя случайных бубновых мальчиков,
Чернить серебро своих мыслей - зимами…
И черт с ним, и черт с ним, и черт… устойчиво
Держаться на плоскости. Друг Горацио,
На свете есть многое… если начерно.
А набело – нечем мне – все повымело…
Имели они меня – я имела их,
Без имени – просто местоимением.
Невестам без места не снятся милые,
Не мил белый свет – не поется – плачется.
Ничто не меняется – снова белое
Испачкано; соткано из забвения
Бессонное солнце – ночное, стылое.
Я снова рисую с изнанки – начерно.
***
Ежевечерняя чертополосица -
Фальшь шепелявая шепчет и ширится,
Жрет нашу совесть, трясет ложномыслями, -
Крепче держись…
Что-то за окнами злится и носится –
Мирится-ссорится, ссорится-мирится,
Воет сквозь стекла – «отныне и присно и…»
Может быть – жизнь?
Что это, кто это здесь говорит со мной?
Крылья просрочены, сны недействительны,
Пепел наш – в урну, душа моя - в стельку, но
Тише, не сметь!
Прячется крысой последняя искренность
Сами невидимы, видим мы - видимость,
Слышишь – за ширмою что-то шевелится –
Может быть, смерть?
Сонными птицами вянут цветы во мне
Боже, скажи нам – мы были, мы живы ли?
Жми на педали, нам выше и выше бы,
Лезть бы и лезть.
Что в нас сникло и что-то остыло в нас,
Что-то в нас бродит по краю обрыва, - мол,
Ну отзовись же, Иешуа ль, Кришна ли,
Где же ты есть?
Глубже ныряй в меня, я – не ничтожество,
Просто - ничто, я обычная женщина,
Я не оставлена и не ниспослана -
Рвущийся нерв.
Самой волшебной и злой невозможностью
Я проживаю – тебе не обещана,
Недопрощенная, простоволосая.
Плачущих жертв
Я подарю тебе сотни и тысячи.
Жги меня, сладкую ложь свою лей в меня,
Чувство вины – частным случаем вечности –
Нам донести
Нужно до нашей единственной мысли, что
Вырвется в завтра и в будущем времени
Что-то оставит от нас – незамеченных
Словом «прости»…
***
Удиви меня чем-нибудь – бурей в какой-нибудь чашке, быть может, есть
Что-то лично - не лишнее, третье, что-то снаружи, а не внутри…
Знаешь - странно ведь даже не то, что после всего я все еще здесь,
Удивительно то, что даже теперь нам все еще есть, о чем говорить.
Обмани меня снова, ну, что тебе стОит - обычная ловкость рук –
Никакого мошенничества – волшебства - никаких тебе крекс-пек-фекс.
Я готова поверить, простить, я хочу, я смогу выходить поутру
Провожать - необутая, карими вишнями в душу твою не лезть
Ни за чем – ни за правдой, ни за откровенностью, ни за судьбой, ни за
Отречением от недоверия, от недозрелого «может быть» -
Быть не может, я знаю – я помню, но ты просто мне посмотри в глаза –
И прочти в них свои стихи, и пойми – это глупо - бежать от судьбы,
Ведь судьба все равно, обгоняя, проскачет на шаг впереди тебя,
Скорчит рожицу и захохочет и твой календарь со стены сорвет.
Ведь судьбе все равно. Все равны перед нею. На то она и судьба,
Чтобы отсчитывать, а не считать. Так скажи, почему бы не звать ее
Просто - Счастьем?…
:)
Здравствуй свет сердца милая весёлая улыбка души добрый день любимая драгоценная бусинка великолепных слов нанизанныхна тишину восторга от событий о всём происходящем свежайшим ветерком летящим мне навстречу чтобы обнять порадовать и закружить нас в танцевании общения
Ты моя самая чудеснейшая сказка наяву
Я твоим ярким упоением живу
Благодарю за благодать на встречу
Как замечательно обнять тот дивный вечер в котором тишина глубинного покоя
Нам помогаетбыть самим собою
Мы заполняемся питаемся любовью
Как здорово встречать вместе рассвет и провожать закат
Благодарю соприкасание сакрального объятия
Честь и достоинство рулят с душой в занятиях
Что развивают укрепляю просвещением
Идёт процесс святейшего обогащения
Всё что здесь сейчас с нами происходит
Чудесный резонанс души находит
Милейшим эхом посвящения доверию
За то что мы друг в друга так поверили
Раскрыв свои пространства полевые
Мы стали энергичней чем живые
Нам открываются новейшие миры
Даруются ключи от всей игры
В которой есть возможности прожить
Всё чем только возможно дорожить
Тепло светло и восхитительнейше вдохновенно
Даря пути для путешествий по вселенной
Даария - прародина всех предков нас зовёт
Поднять сознание до высочайшества высот
Осознанного понимания происходящего
В чудесной музыке всевышнего творящего
Ты можешь призывать кого угодно
Я доверяюсь волею твоей быть в симбиозе солненых лучей
Самостоятельно решая все задачи
В потоке всех метаморфоз летящих
Информатива ощущений энергетики
В таинственной космической магнетике
Благодарю сияющих друзей
За всё что праздник совершили вы в душе моей
Благодарю тебя моя вселенская любовь
За всё что так волнует дух и кровь
За всё что гармонирует и дарит счастье
Люблю целую обнимаю
Здравствуй !!!
Хорошего денька моя отрада
Ты для меня бесценная награда
Благодарю за благодать на смех
Пусть нам всегда сопутствует успех )))
Светлана левашова "откровение"
Https://www.youtube.com/watch?v=n3ehfh_el6i