Глава десятая
XLVII
Не скоро стогны отшумели,
Под вечер только опустели,
Когда со звонницы ниспал
Оповещающий сигнал,
Что час настал врата столицы
Закрыть до утренней денницы
(Закон традиции таков).
Широкий рукотворный ров
Вдоль стен пролёг; водой питала
Его река, что омывала
С востока град. И кто сейчас
Уже припомнит, сколько раз
Пытался ворог своевольный
Разору город этот стольный
Предать безжалостно? Когда
Грозила степь ему, вода
Здесь возмущалась, клокотала
И цвет кровавый обретала,
Качая мёртвых на волнах.
В огромных, как в аду, котлах
Смола топилась; временами
На панцирь, выстланный щитами
И накрывающий плоты,
Где враг скрывался, с высоты
Горячей лавой изливалась.
От арбалета отрывалась
Стрела, на стены вознося
Железный коготь; как змея
Вослед за ним вилась верёвка;
И, бросив щит, хватался ловко
Руками за её конец
Лихой номад, и (о, глупец!)
На стену лез навстречу граду
Камней, последнюю преграду
Упорно силясь одолеть,
И падал вниз – туда, где смерть
Его в объятья принимала…
Нога злодея не ступала
В обороняющийся град.
Порою стрелы, огнь и яд
Неся с собою, пролетали
Над гребнем стен и упадали
На стогны, крыши теремов
И в кущи княжеских садов
Дождём колючим… Источила
В пучине вод под слоем ила
Ржа ни один за много лет
Палаш, топор или стилет.
Ров обмельчал от груд металла.
Там несмь числа костей лежало
Среди кольчуг, щитов и лат.
Никто не видел там наяд,
Зато, как звёзды зажигались,
Из бездны мрачной поднимались
Ночные призраки. Толпой
Они блуждали над водой,
Полнощных странников пугая…
А за стеной, не замечая
Их пробужденья, засыпал
Уставший город; умолкал
Собачий лай, лампады гасли
В ажурных окнах; тихо вязли
Во тьме зелёные сады,
И в неподвижные пруды
Луна смотрелась, как в зерцало…
XLVIII
Сгущалась тьма… Ещё гуляла
Уединённо у прудов
Чета влюблённых, и покров
Ночи их жаркие лобзанья
Хранил, как тайну мирозданья.
А где-то тенью через двор
Любовник крался, словно вор,
Гневя Кардею, и младая
Вдова-красотка, поджидая
Его, нарочно запереть
Забыла дверь. Свеча гореть
В оконце тускло продолжала,
Доколе пламень не слизало
С неё внезапным сквозняком –
Желанный гость явился в дом…
Но пусть дела в опочивальне
От нас пребудут в полной тайне,
А мы заглянем на часок
В один укромный погребок -
Местечко шумных вакханалий,
Гульбы, азартных игр-баталий;
Притон лореток, маклаков,
Вальяжных мотов, босяков
И всевозможных отщепенцев,
Среди которых иноземцев
Немало было и цыган,
Охочих на чужой карман.
Всю ночь здесь было оживленье,
И в монотонное гуденье
Сливались звуки голосов,
А на скамейках у столов
Свободных мест не находилось.
В бокалах пеною резвилось
Хмельное пиво. Тут и там
Играли в кости. По ногам
И жарким персям обнажённым –
Упругим, пышным, возбуждённым –
Гетер навязчивых порой
Блуждали взгляды; знак иной
Ловили очи куртизанок,
И вожделённо брал подарок
В укромной комнатке тотчас
Тот, кто мошною звонче тряс…
Под сводом факелы пылали,
На мрачных стенах трепетали
Шальные тени… За столом,
Что от тяжёлых чаш с вином
И снеди всяческой ломился,
В кругу собратьев веселился
Вольнолюбивый тюрк-булгар,
В глаза не видевший Биляр
И суть презревший газавата,
За что, конечно, Азамата
(Так звался он) народ терпел,
Хоть тот не делал добрых дел
(Скорей, напротив…) Мы чуть ниже
О нём подробнее напишем,
И в поле зрения у нас
Он промелькнёт ещё не раз.
Но прежде я хочу вниманье
Тех, кто силён в языкознанье,
На небольшую обратить
Деталь, чтоб как-то упредить
В дальнейшем их недоуменье.
Решил в своём я сочиненье
(На это волен я вполне)
К булгар (в единственном числе)
Добавить суффикс -ин. Заметим,
Что, несомненно, сгладив этим
Неблагозвучье, ничего
Не изобрёл я. Где легко
На аналогии сослаться,
К морфемам лучше не цепляться…
Теперь присмотримся, друзья,
Что представляет из себя
Булгар(ин) этот… Он, громила,
Известный в городе кутила,
Наживу лёгкую любил
И прежде часто выходил
Чинить разбой окрест столицы.
До пор недавних сторониться
Сей град купец предпочитал.
На это князь сердиться стал
(Торговлю ожидал упадок)
И, дабы навести порядок,
Велел он шайку изловить
И впредь дозором обходить
Пути, по коим на базары
Купцы везли свои товары…
Хоть и хитёр был Азамат,
В одну он всё же из засад
Раз угодил, когда с десятком
Лихих разбойников, порядком
Добра награбив за рекой,
Дуван дуванить в небольшой
Лесок заехал. С частью злата
Пособник главный Азамата
(Потом всплывёт он) - Теофил -
Спастись сумел; булгарин был
Пленён дозором; остальные
Друзья-разбойники шальные
Сложили головы свои
В неравной схватке… Привели
На суд булгарина. Взмолился
Он о пощаде, повинился
И князю в ноги ниц упал.
Поверив ясырю, не стал
Правитель с казнью торопиться,
И, поморив его в темнице,
По граду в клетке повозил
И… на свободу отпустил.
Возможно, выглядело странно,
Что с Азаматом столь гуманно
Князь обошёлся (Ростислав
Имел немилостивый нрав),
Но объяснить его решенье
Не трудно было – снисхожденье
За то разбойник получил,
Что христианский крест носил.
Давал князь набожный тем самым
Понять надменным мусульманам
И иноверцам всех мастей,
Что он на вотчине своей
Одну религию приемлет
И ренегатов не замедлит,
Как и язычников, предать
Гоненьям всяческим, но взять
Под покровительство любого
Готов он был, кто сам в святого
Христа поверит и уйдёт
Из прежней веры… Правда, тот
Пример с булгарином едва ли
Мы б показательным назвали,
Поскольку сызмальства крещён
Был Азамат, и значит он
К вероотступникам во славу
Креста, как мнилось Ростиславу,
Не мог приравнен быть. Да нам
Не важно это, и князьям
Мы не указ – в браздах правленья
У них свои соображенья,
И, право, глупо утверждать,
Что власть возможно поучать…
Итак, надломленный немного,
Но уцелевший, слава богу,
Разбойник явно присмирел
И больше думать не хотел
О грабежах, но в каждой жиле
Его, как прежде, страсть к наживе
Ключом кипела, и внимать
Он стал рассудку, что метать
Умел прекрасные идеи…
Открытый вороп, в самом деле,
Не лучший способ завладеть
Чужим богатством. Можно ведь
Прибрать к рукам его иначе;
Положим, выиграть. Тем паче
Здесь ничего (нам не секрет)
Предосудительного нет.
И с тем, чтоб делу развиваться,
Решил хитрец обосноваться
В местечке людном. Так привлёк
Его вниманье погребок…
Игра, конечно же, забава,
А вот азарт – уже отрава;
Дурманит разум он порой,
И попадается иной
Игрок наивный в путы беса.
Но, знать, у отпрыска Гермеса
Булгарин опыт перенял
Ловчить во всём, и быстро стал
В игре успешным маргафоном…
По старым правилам и новым
И в зернь, и в кости он играл;
Всегда сопернику давал
Немного фору для начала,
Что, несомненно, разжигало
Огонь азарта у того,
И поворачивал легко
Игру, как это говорится,
На свой салтык… Чужие лица
Нередко видел Азамат
Средь калывани. Кто богат –
Чутьём угадывал, хватался
За верный шанс, и оставался
К утру, как правило, такой
Игрок без векши за душой…
XLIX
Уж время за полночь катилось,
Уж не одна опорожнилась
Пивная бочка в погребке;
В огромном жарком очаге
Под дымоходом на железном
Скрипучем вертеле неспешно
Большие жарились куски
Свиного мяса. Воровски
Облезший кот сверкал глазами,
Давясь слюною. За столами
Скабрёзность слышалась в речах.
Кому-то силой на руках
Тягаться вздумалось, кому-то
Горланить песни; кто-то нудно
Икал над кружкою пивной;
Один ножом играл, другой
До положенья риз напился,
Под стол в бессилие свалился
И, отрешённый от всего,
В ногах соседа своего
Храпел с присвистом; ударялись
Иные в зернь, и нагнетались
Такие страсти здесь порой,
Что начинался мордобой…
Вдруг дверь наружная открылась
И на пороге появилась
Старуха – кожа на костях,
Не человек – ходячий прах;
Лицом как смерть, сама горбата,
Седа, хрома, подслеповата,
И то ли бог о ней забыл
И где-то в списках пропустил,
То ль смерть, когда её встречала,
Сама себя в ней узнавала,
То ль демон ада не нашёл
Удобный случай, чтоб в котёл
Её спровадить, - разобраться
Не в силах мы. Пусть это, братцы,
Атропа выяснит, а нам
Узнать нелишне, что же там,
Ещё и в час столь поздний, было
Старухе делать. Иль ходила
Под тяжким бременем годов
Она сюда, чтоб со столов
Сбирать себе на пропитанье
Объедки, словно подаянье,
И, где осталось, допивать
Из кружек пиво?.. Нет! Занять
Старуха здесь себя хотела
Отнюдь не этим. Было дело
Сегодня, видимо, у ней
В местечке злачном поважней…
В дверях старуха задержалась,
По лицам взглядом пробежалась,
Слегка прищурившись; нашла,
Кого искала, и прошла,
Бочком спустившись по ступеням,
К столу, где, занятый весельем,
Булгарин хохот рассыпал,
И пиво кружками глотал,
И аппетитно управлялся
С цыплёнком жареным; плевался
Костями на пол земляной,
Где пёс, поджарый и хромой,
Их уминал… Старуха села
На край скамьи и прохрипела,
На Азамата кинув взор:
«Слышь, весельчак, есть разговор». –
«Валяй…»
Старуха огляделась:
«Не торопись… Мне б не хотелось,
Чтоб кто-нибудь нас услыхал.., -
И ближе села, - Бог мне дал
Прознать, где ныне пребывает
Княжна Светлана… Вон страдает
Как Ростислав! А мне плевать!
Да и тебя бы я искать
Не стала, кабы не имела
Желанье выгодное дело
С тобой обстряпать… Я не прочь,
Вот крест святой, тебе помочь
Войти в доверье к Ростиславу
И ослепительную славу
Снискать, особо не трудясь.
Пускай возрадуется князь!» -
«Ты явно спятила, старуха, -
Булгарин ей, - Какая муха
Тебя ужалила?» –
«Окстись,
Ахид надменный, не трудись
Во мне увидеть зимогорку
Или безумную гундорку.
Я хоть стара, но разум мой
Не помутнён. Я не с бедой
Пришла к тебе, а с предложеньем…
Подумай, стоит ли сомненьям
Слова такие подвергать…» –
«Ты что же, можешь указать
Мне путь к княжне?» –
«И даже боле –
Как, скажем, вырвать из неволи
Её тайком…», -
«И, стало быть,
Ты хочешь что-то получить
Взамен за это?» – щекотливо
Спросил булгарин, даже пиво
Старухе выпить предложил.
«Ты не дурак – сообразил, -
В ответ старуха проронила
И кружку с пивом отстранила, -
Мне нужен ключ…»
Булгарин вдруг
Насупил бровь, повёл вокруг
В смятенье хищными глазами
И кружку быстрыми глотками,
Слегка поморщась, осушил;
Потом цыплёнком закусил,
Икнул и буркнул: «Любопытно!
И что ж за ключ такой?» –
«Как видно,
И так ты понял…», -
«Поясни…», -
«А ты рубаху распахни…
Хоть ты крещён, но крест не носишь.
Откуда знаю, может спросишь?
Скажу, и это не секрет:
Ты на груди, как амулет,
Старинный ключ хранишь, что в руки
Тебе попал из чрева щуки,
Когда у бедных рыбаков
Твоею шайкою улов
Однажды отнят был… Ужели
Ты, не отмщённый, в самом деле
Предался мысли, что судьбой
Дарован оберег такой
Тебе во славу споспешенья
В ту пору был? Или спасенье
Принёс тебе не крест, а ключ
От гнева князя? Иль везуч
Ты в жизни стал?.. Ведь нет! Однако,
Тебя, прожжённого лайдака,
Он, если только попадёт
Ко мне, уж скоро приведёт
К богатствам княжеским и власти…», -
«Да ты уже в могильной пасти
Одною бренною ногой
Стоишь, горбунья. Знать, с собой
В загробный мир унесть желаешь
Мой амулет. А, может, знаешь,
Что ключ как раз нужнее там?
Не будет впору ли к замкам
Он райских врат?» –
«Побойся бога,
Да притупи свой раж немного –
Не к месту он. В башке твоей
Играет хмель…», -
«Э, до чертей
Я не успел ещё набраться», -
«В противном случае шептаться
С тобой не стала б я сейчас.
Решай, иль не было у нас
Беседы этой…», -
«Отчего же?
И впрямь, гляжу, ты не похожа
На попрошайку, кои тут
Нашли спасительный закут
И как назойливые мухи
Кружат вокруг, покуда в брюхе
У них тоскливо… Ну, давай,
Что знаешь – сказывай», -
«Отдай
Сначала ключ», -
«Так не годится.
Хочу я прежде убедиться,
Что дело верное. А там
Договоримся…», -
«Я словам
Твоим, любезнейший, не больно
Склоняюсь верить…», -
«Будь спокойна!
Умею слово я держать,
И обещаю ключ отдать
Тебе немедля, как дорогу
Сыщу к Светлане», -
«Я, ей богу,
Такой предвидела ответ.
Особый, стало быть, предмет
Для разговора оставляю
Я на потом, поскольку знаю,
Как дело лучше провернуть,
Чтоб ты старуху обмануть
В своих задумках всевозможных
Не исхитрился без серьёзных
Проблем дальнейших для себя…
Давай условимся, что я,
Когда ты будешь возвращаться
Назад с княжною, дожидаться
Тайком близ града буду вас;
Ты ключ отдашь мне, и наказ
Последний мой, весьма полезный,
Получишь с богом; и в окрестной
Сторонке мирно, кто куда,
Мы разойдёмся навсегда».
«Согласен, старая…», - сквозь зубы
(Не шевельнулись даже губы)
Булгарин тихо процедил
И с наслажденьем осушил
Ещё одну пивную кружку.
«Эй, Азамат, тащи подружку
Свою на нары в закуток», -
Услышал он.
И погребок
Потряс внезапно хохот пьяный.
«Притонов злачный дух поганый
Отвратен мне, и я сейчас
Уйду отсюда. Много глаз
Здесь подозрительных, - старуха,
Ворча, булгарину на ухо
Шепнула нервно, - Завтра жду
Тебя в заброшенном саду
Я на закате… И проспаться
(Гляжу, намерен ты надраться
Сегодня крепко) не забудь…», -
«Уж постараюсь как-нибудь», -
Заверил тот.
Старуха встала
И не спеша заковыляла
К дверям, берёзовой клюкой
Ища ступени пред собой.
Булгарин косо усмехнулся
Вослед горбунье, повернулся
К дружкам своим и поддержал
Их дикий хохот… Но сказал,
Кулак сдержавши свой насилу,
Он острослову Теофилу
В знак назидания потом,
Чтоб тот бескостным языком
Чесал полегче впредь; при этом
Про долг напомнил – нынче летом
Ему приятель проиграл
Пятнадцать гривен, да отдал
Лишь треть того, что полагалось.
Когда же мысль дружку закралась,
Что лучше долг не отдавать,
А попытаться отыграть,
Он, Теофил, опять продулся.
Тогда булгарин заикнулся
О том, что, спасшись, Теофил,
Известно, долю прихватил
Свою награбленного злата
В последний день их шайки. Надо,
Мол, поделиться. Тот же стал
Ему доказывать, что взял
Не так и много, и потратил
Давно уж всё; и ловко сгладил,
Попав, казалось бы, в лабет,
Тем положенье, что ответ
На этот случай приготовить
Успел он загодя: напомнить
Он Азамату поспешил,
Как сам однажды уличил
Его в утаиванье части
Добра награбленного; счастье
Для атамана, что тогда
Он без особого труда
Сумел молчаньем заручиться
Дружка, который поживиться
На этом тоже был не прочь,
Иначе б сам господь помочь
Не смог булгарину от гнева
Спастись разбойников – за древа
Верхушку согнутого он
Привязан был бы и казнён,
Как это делалось жестоким
Синидом в прошлом… Знать, премногим
Был Теофилу Азамат
Обязан. Понял – невпопад
Коснулся темы щекотливой,
И на бесспорно справедливый
Упрёк ответил: «Осадил
Меня ты ловко, Теофил.
Вопросов нет. Забудем оба,
Что было прежде. Но особо
Не торжествуй – должок другой
Остался всё же за тобой.
Мои условия ты знаешь.
Даю три дня. Не отыграешь –
Будь добр от сердца оторвать
Сто гривен кун… Смекнёшь, где взять…»
L
Своим внезапным появленьем,
Лукавой речью, предложеньем
Затеять мутные дела
Лайдачью душу не могла
Не шевельнуть полуживая
Ночная гостья. Пребывая
В тот поздний час на развезях,
Булгарин ясности в мозгах
Ума, однако, не утратил.
Он с головой своею ладил
Всегда, пока не перепьёт
(А пиво, бесиво и мёд
Без всякой меры он, бывало,
Вливал в себя). Добро, застала
Горбунья старая его
(Знать подгадала) до того,
Как грань преступит он, и зелья
В разгар застольного веселья
Пропустит лишку… Нет, в сплошной
Туман булгарин разум свой
На этот раз хмельной водою
Не стал вгонять. Решил он вволю
Предаться мыслям, кои так
И лезли в голову. Напряг
Свои извилины, смекая,
Что, если дряхлая седая
Старуха жаждет завладеть
Сиим ключом, то отпереть
Им, очевидно, помышляет
Замок какой-то; явно знает
Она, конечно же, о том,
Что находиться под замком
Тем самым может. А иначе
Зачем бы старый, кольми паче
Обычный, даже не златой –
Из меди сделанный простой,
Ей ключ понадобился?.. Эта
Задачка требует ответа –
Цена уж больно велика
За медный ключ… Наверняка,
Мечтая только лишь о злате,
Не оказалась бы в накладе
Горбунья, если бы она
О том, где прячется княжна,
Тайком правителю шепнула.
Да, не иначе, потянуло
Её на большее… Но что
Дороже злата самого
На свете есть?.. Итак, сначала
Решил во что бы то ни стало
Булгарин ясный получить
Ответ на это. Может быть,
Трофейной старенькой вещице,
Что на груди его хранится
С недавних пор, как амулет,
Цены и в самом деле нет…
Тогда зачем и расставаться
Бездумно с ней?.. Но развиваться
Пока события должны
Своей чредою. До княжны
Сперва булгарин доберётся,
А там, пожалуй, и займётся
Вплотную старою каргой,
Чтоб всё узнать про ключик свой…
LI
Кто знает, может быть, ходила
Старуха в ведьмах и творила
Дела в угоду сатане.
Ведь не случайно о княжне
Она пронюхать умудрилась;
Возможно, даже потрудилась
Сама, чтоб князю досадить,
Его жестоко разлучить
С любимой дщерью. Удивляло
И то булгарина, что знала
Горбунья дряхлая (причём,
Во всех деталях), как ключом
Он завладел… А было дело
Тогда кровавое. Слетело
Не зря у ведьмы с языка:
Ты, не отмщённый…
Где река
Крутой излучиной ломалась
Вокруг скалы (нам здесь случалось
Недавно быть) на берегу
Затона тихого (могу
Ещё напомнить я о старом
Вам шалаше, покрытом рваным
Холстом пеньковым) как-то раз
В дневной, весенний, жаркий час
Наткнулась шайка Азамата
На рыбаков.
«Не многовато
Вам этой горки для троих? –
Спросил насмешливо у них
Булгарин, взглядом обегая
Сырые сети, где, сверкая
На солнце влажной чешуёй,
Не горкой даже, а горой
Лежала рыба, - Поделиться
Желанья нет ли?»
И на лица
Глядит уставших рыбаков.
«Нам это стоило трудов, -
Один из них ему ответил, -
Изволь поверить – только этим
Живём мы промыслом. А вот
Продать готовы…», -
«Я ж насчёт,
Чтоб поделиться, вам толкую.
Иль не понятно?» –
«Небольшую
Цену мы просим», - на своём
Стоял рыбак.
«Гляжу, добром
Ты на уступки не желаешь
Идти, упрямец. Ну, как знаешь.
Я без причины не шалю,
Но торговаться не люблю.
И вот моё такое слово:
Коль пожалел ты часть улова,
Мы без остатка приберём
Его к рукам и вечерком
Великолепный ужин справим
На берегу. Тебе оставим
Однодерёвку лишь да сеть,
Но если будешь ты и впредь
С лесным народом пререкаться,
И с этим можешь распрощаться».
«Где ваша совесть? Иль народ
Лесной без сердца? Призовёт
Вас бог к ответу. Что лукавить?
Вы научились только грабить,
Да беззащитных донимать;
Кусок последний отобрать
Вы без зазрения готовы
У бедняка… По вам оковы
И цепи плачут, пасюки…
Вам надо рыбы? У реки
Её вы взять могли б и сами.
Вон сети – дело за руками.
Берите, пробуйте… А мы
Без едких слов со стороны
Понаблюдаем, как удастся
Вам к хитрой рыбе подобраться…»
«Ну что ж, крупица правды есть
В твоих словах. Пожалуй, сеть
С собой мы всё-таки прихватим
И как-нибудь большой закатим
На рыбу промысел… Давай,
За дело, братцы!..» –
«Негодяй!
Ты со своею хищной сворой
Творишь бесчинства, а попробуй
Со мной сойтись наедине –
Въемки. И, если на спине
Лежать ты будешь в этой схватке,
То уберёшься без оглядки
Отсели с шайкой навсегда;
А сдамся я, диктуй тогда
Свои условия… Что скажешь?
Ужели честно не желаешь
Сей спор решить?» –
«Да я тебя, -
Зубами в ярости скрипя,
Разбойник выдохнул, - одною
Хвачу вот этою рукою
Хребтом о землю. Берегись,
Паршивый пёс…»
Они сошлись
На кромке берега, где влажный
Песок был плотным, в рукопашной
Свободной схватке без ножей…
При всей надменности своей
Булгарин явно просчитался –
Рыбак бывалый оказался
Не пахоруким, и сдержал
Его атаку. Тот напал,
Как зверь, повторно, но в попытке
Взять превосходство под микитки
Удар ногою получил,
И, всех уже лишившись сил,
Чтоб оказать сопротивленье
Рыбарю крепкому, спасенье
Вдруг от позора углядел
В коварстве новом – заблестел
Чингал, подброшенный дружками,
В руке его; и со словами:
«Меня посмел ты унижать!»
Стальной клинок по рукоять
Вогнал легко и хладнокровно
Он в грудь сопернику, и, словно
Желая боль усугубить
Его предсмертную, крутить
Стал острый нож, не вынимая
Из свежей раны… Понимая,
Что дело худо, два других
Рыбаря юных от лесных
Спастись разбойников решили
Чрез реку вплавь… Смеясь, пустили
Головорезы им вослед
С десяток стрел, и в красный цвет
Вода окрасилась; кругами
Вдруг зарябила, над главами
Сомкнувшись раненых пловцов…
Трофейный бросились улов
Делить разбойники, кромсая
Ножами сети… Умирая,
Рыбак на скорбном берегу
Шептал проклятия врагу.
И видел оком он туманным,
Как предводитель деревянным
Из сети вызволил багром
Большую рыбу и с трудом
Поднял её, двумя руками
За жабры взяв, перед дружками,
Как будто, собственным хвалясь
Уловом; видел, как впилась
Огромной щуке прямо в брюхо,
При этом лязгнув как-то глухо,
Стрела знакомая. Она
С тупого так оперена
Конца была, что совершала
(А это явно позволяло
Ей цель сильнее и точней
Разить) вокруг оси своей
В полёте быстрое вращенье…
Какое было продолженье,
Несчастный так и не узнал –
Почил он в бозе…
Сознавал,
Негодованием душимый,
Булгарин ясно, что, незримый
Толпе убийц, из-за кустов,
Решив отмстить за рыбаков,
Стрелу пустил рукою смелой
Опасный лучник и умелый.
Нашёл блестящий он момент,
Чтобы возмездия эффект
Целенаправленно усилить
И крепко рыбину пришпилить
К груди разбойника стрелой.
Да вышел казус небольшой,
Который вряд ли можно было
Предвидеть загодя. Как шило
Остроконечная стрела
Навылет просто не смогла
Пронзить внушительную щуку,
И Азамат уже по звуку
Смекнул на радости, что спас
От верной гибели сейчас
Его предмет какой-то твёрдый,
В желудке рыбы полумёртвой
Сокрытый… Шайка по кустам
Метнулась шарить. Где уж там
Найти им лучника! Похоже,
Он не случайным был прохожим
И знал окрестности реки,
Как пальцы собственной руки…
Когда булгарин тем же самым
Чингалом с лезвием кровавым
Движеньем лёгким распорол
У щуке брюхо, он нашёл
В её желудке старый, медный
Поблёкший ключ с едва заметной,
Но свежей вмятиной, стрелой
На нём оставленной шальной.
Размером ключ был в две ладони
(А это, как известно ноне,
Примерно - греческая пядь;
Точнее если уж сказать,
Две трети фута), с плоской, гладкой,
Прямоугольной рукояткой;
С заросшей окислом петлёй;
Со стержнем, сказочной змеёй
Обвитым, вроде кадуцея
(Хотя, мне кажется, два змея
Переплелись на жезле том);
И с немудрёным язычком,
Похожим чем-то на топорик…
Клянусь, сегодняшний историк
К гораздо поздним временам
Отнёс бы этот ключ, и нам
С ним спорить было б бесполезно.
И всё ж ужасно интересно
Мне б было у него узнать
Такую вещь: как представлять
Себе, к примеру, ключ Давида
Он может. Как? Едва ли скрыта
Условность в этом. Он признал,
Что ключ такой существовал,
Да и когда, похоже, знает;
Так пусть же нам не возражает…)
Удачу ратуя в судьбе,
Как верный оберег, себе
Булгарин ключ решил оставить.
Пожалуй, здесь (боюсь слукавить),
За странностью иных примет
И тени предрассудков нет…
LII
В условном месте, в час заката,
Горбунье старой Азамата
Ждать не пришлось – к градским прудам
Пришёл он загодя, и там
Бродил, в раздумья погружённый.
Найдя его в сени безмолвной
Плакучей ивы на брегу,
Старуха важно о клюку
Опёрлась дряблыми руками,
Вонзившись жадными глазами
В драгой призаристый предмет,
Причиной всех её сует
Недавно ставший, - ключ заветный,
На бечеве, едва заметной,
У Азамата на груди
(Чтоб от горбуньи отвести
Сомненья лишние) висевший
Поверх рубахи запотевшей.
Он был заботливой рукой
Начищен так, что новизной
Сиял едва не первозданной
И, упоительно желанный,
Старухе явно не давал
Дышать спокойно…
«Показал,
И будет. Спрячь до дня расчёта.
А лучше сразу (вот забота –
Дела впустую усложнять)
Расстанься с ним. Тогда и дать
Тебе смогу я самый главный
Наказ немедленно», -
«Не равной
У нас получится игра.
Мы все условия вчера
С тобой уже обговорили,
И будет лучше, если в силе
Они останутся», - сказал
Булгарин сухо и убрал
Ключ под рубаху.
«Ладно. К делу
Давай поближе, - прохрипела
Старуха, чувствуя, что тот
Ей на уступки не пойдёт, -
Тебе чуть позже растолкую
Про место я, где молодую
Княжну ты сможешь отыскать,
Но первым делом рассказать
Хочу о том, как оказалась
Она в полоне, кем решалась
Её судьба, и почему
Освобожденью своему
Она отнюдь не будет рада…
Я полагаю, это надо
Тебе усвоить хорошо,
Чтоб основательно ужо
Пред князем сдуру не завраться,
Да ненароком не попасться,
Хоть ты совсем не простачок,
На уличающий крючок…
И помни: крепко пожалеешь,
Коль обвести меня посмеешь…»
***