Как донести это до слуха твоего,
Мне кажется порою безнадежным,
Живых не слышат, можно ведь потом.
Но не всегда "потом" для нас возможно.
В глазах немые слезы, в сердце крик,
Оно стучит, и будто сожалеет
Что ты бесповоротно в нем возник,
И что оно тебя любить умеет.
Не чувствую ни слабости, ни сил
И поражаюсь этому затишью,
Необходимое навеки отпустил,
Чтобы оно предстало вовсе лишним.
Мне грустно лишь, былую высоту,
Порыв, расцвет, что так меня сражали,
С ладони отпускаю в пустоту,
Не записав все тонко на скрижали.
И как смогу себе я объяснить,
И рассказать когда-нибудь потомкам,
Что человек умеет так любить,
Как погорелец дымные обломки,
Любить без опьянения надежд,
Без будущего и без страха,
Когда при выборе торжественных одежд,
Тебя заведомо встречает плаха.
Любить, не ждав когда-нибудь взамен
Хоть что-то получить, ни в снах, ни в мыслях,
Без права требовать, без умысла просить,
Без поиска причин и верных смыслов.
Когда достаточно, чтоб ты дышал и жил,
И пусть твой голос для меня угаснет,
Пой для других, и их, других, люби,
Я буду знать, все было не напрасно.
И это небо над моею головой,
Вбирает сквозь туманы эти звуки,
Я знаю, что оно и над тобой
Стеной безмолвной, крепостью разлуки.
Звучи, как тайна, как пустынный брег,
Встречающий объятья юных волн,
Как самый милый сердцу человек,
И беспробудный лёгкий летний сон.
Как то, что неспособно вдруг уйти,
И стертым быть из памяти моей,
И если силы есть меня простить,
Прости за то, что ты звучишь во мне.