Для кошмара легенд не хватает лишь чудищ и грифов,
чтоб за сердце хвататься, не чуя своих ватных ног.
В заповедной чащобе, оправленной в ужасы мифов,
затаился чертог, отрешённый от троп и дорог...
...Шумно стая ворон потревожила сердце и душу.
Особняк при подходе моём стал зловеще суров.
Стойко выдержал с виду жару он и ливни, и стужу,
и наезды гостей, и величие давних балов...
...Паутина и пыль, скрип паркета, дверей и чего-то
непонятного мозгу средь таинства старых вещей.
Насторожены чувства, исчезла ночная зевота.
Тянет в мир тайников, саркофагов и древних мощей.
Дом дыханьем наполнен и стёкол поверхность потлива –
это я с мелкой дрожью брожу по безлюдью с трудом.
Гул и вой сквозняков ли в ряд мистики ставлю шутливо,
или мне не до смеха? Загадочен брошенный дом.
Стрелки за полночь вздрогнут. Подвержен и я снова жути.
Мне приходится с трепетом, пальцы держа на кресте,
проникаться величием дома и впитывать звуки,
что мистически входят из прошлого в ночь между стен.
То горячий таинственный шёпот, то ноты мазурки
в полудрёме ложатся на слух, чтобы... дом не пустел...
Растревоженный дом, днём с таинственным чем-то в разлуке,
ночью сонму гостей раскрывает себя, как постель.