LII
Твои кудряшки вьются, словно воды Рейна;
Твои глаза подобны голубым волнам;
В ладье плывём с двумя бутылками портвейна,
Ты так пьяна, что я вожу ладонью по твоим чулкам
И между поцелуями шепчу: «Богиня»,
В ответ доносится мне сладострастный стон;
На непокорном Рейне ты моя рабыня,
Я — личный твой Господь и незабвенный самый пошлый сон.
Взошла Луна, в небесной тверди встали звёзды;
Тебя укрыл я чёрной мантией своей;
Ты мне шепнула: «Покажи мне Божьи грёзы
И вящей славой Господа своей меня, как Бог, согрей!»
Я в ход пустил свои любви все легионы,
Мои уста впились как в шею, так и в грудь,
Тем самым увеличив и усилив стоны, —
Таким запомнился по Рейну мне с тобой полночный путь.
XXV.VII.MMXIX