В лучах подкрашенного света,
Средь танцев, вспышек, буйства цвета,
Вздымался идол золотой,
Над обезумевшей толпой.
Неслись чарующие звуки,
Вздымались ввысь безвольно руки.
Он песней сладкой опоил
И в этот миг толпу пленил.
Врезаясь ритмом, раня словом,
Окутал пленом невесомым.
Проникнув сквозь глаза и уши,
Вошёл в распахнутые души.
Не стало вдруг средь лиц различий,
Привычный дел, мирских приличий,
Все поглощал пьянящий звук
И продолжался танец рук.
Толпа бурлила вторя слогу,
Как праведник взывая к Богу.
Певец же, как ездок лихой,
Затягивал хомут тугой.
Он вёл безропотную массу ,
Взмывая ввысь крылом Пегаса.
От плоти душу отделяя,
Себе подобных порождая.
Уснуло все, затихли звуки.
Не пляшут в исступлении руки.
Среди толпы, как в странном сне,
Бредёт и он, такой как все.