У чудовищ нет голоса.
Только шелест ветвей
В обжигающей тишине.
Среди белых туманов
И тёплых медовых рек…
Он звучит всё громче,
Расцветает во мне:
Алой каплей, пятном,
Черепков кипятком,
Обращённым во мглу -
Я рисую небытие. Там смогу
Обратиться в пыль
И осесть на цветах,
Заполняющих
Пространство листа…
Колыбель пуста,
Холодна и чиста.
Нерождённый смеётся
Издалека:
Мир не принял его.
Перемял, истоптал,
Уронил на дно…
Такова обратная сторона
Мирозданческих заклинаний.
Ритуальных стенаний,
Кругов и полей. Челюстей,
Что расплющили душу.
И теперь так стремишься разрушить
И великое море, и сушу,
О, мятежный дух,
Был ты слеп,
Очень мал и глух..
Даже нежный твой взор потух,
Насмотревшись на боль
Из людских зеркал,
Что куют за оскалом оскал…
Словно выцветший вереск –
Растворился, упал
И остался несказанным словом..
На щеке твоей матери меркнет снова
Ожидание слёз. Глубина потерь -
Самым искренним из детей
Меж камней заструился и меж песков
В нечто большее, нежели просто сон..
В обратный отсчёт безграничных снегов
И пещер новоявленных тихий стон,
Что отнять твою жизнь порешили.
Мысли шире:
У чудовищ нет голоса в этом мире.