Она вылетит ровно в четыре, забыв на стойке бумажный стаканчик с едва подогретым кофе,
Хуже может быть только вывернутый ветром и взмывающий в небо зонт,
Я так не умею, без слов, перемешивая в венах, как в блендере, кровяные железные хлопья
Ускользать по щелчку, наугад выбирая пальцем на карте новую жизнь. Мой бог
Меня судит за каждый прожитый день вдали от её разлитой по мареву тени,
В моей речи угадываются выдержки из зачитанных ею и выброшенных из окон книг,
Вечный спутник, я, словно призрак, застрявший в пустотах межрёберных стенок,
Заземлённый в трепещущий сгусток сердца электрический проводник.
Она вылетит ровно в четыре, а мне вытирать остатки разбросанных маковых зёрен,
Простота редких встреч в книге судеб указана каждые сорок страниц,
Не оглядывайся назад, этим сделаешь только больнее, сосуд мой и без того переполнен
Этой долгой щемящей болезнью с твоими чертами длиною в целую жизнь.