В ночные сумерки заходят страхи,
В стекло не мотылёк, кошмары бьют.
Сижу с крестом нательным без рубахи,
Часы в молчании двенадцать ждут.
А по углам мелькают тени, тени,
Лампады треск стоит невыносим.
На улице завыли долго звери
И начинается ночной кильдим.
Стучали ставни, дверь трещала мерзко
И половицы под ногой визжат.
Меня хватают за плечо, столь дерзко,
Что пот потёк ручьём, как крупный град!
А оглянуться не хватает страха,
Уставился на огонёк свечи.
И время медлит ход как черепаха,
Гремят заслонки, чугунки в печи.
Часы кукушкой возвестили - полночь!
И с каждым КУ прибавилось интриг.
Из всяких дыр ко мне тянулась сволочь,
Я крест живительный перстом воздвиг.
Читаю "Отче наш", вцепившись в книгу,
Сейчас Псалтырь спасательный жилет.
Но вижу из дверей мне тянут фигу:
- В тебе устоев праведных всё ж нет!
Ты любишь наслаждаться жизнью сладко,
Брезгливо меру обранив внутри!
На сердце было с ней тебе так гадко,
Тогда ты сбросил лишний груз в пыли.
Поступков пыль в нас оседает грузно,
Давить начнёт от горсти и потом,
Бежим мы от неё спасая дружно
Остатки совести своей - закон!
В трескучим голосе заразы слышу
Спокойный голос, звук из пустоты.
- Ты кто такой? Нигде тебя не вижу?
Ты чей посланец, Бога, Сатаны?
Мораль мне не нужна! - Подумай лучше!
- Ты видишь нежить из твоей души!
- А дальше больше, станет только горше.
- Ты можешь лик явить?! - Что ж, трепещи!
Язык свечи лампадной бросил блики,
Взметнулись искры из её глубин.
Уроды всякие и нежить сникли,
Я на колени встал, встал без причин!
В душе волнение и тянет к полу,
Лампады свет пронзал лучами тьму.
Смиренным стал я, подчиняясь зову
И полностью доверился ему.
Прикрыв глаза я ощутил прохладу
И воздуха движение поймал.
А нечисть зашипела страшным гадом,
Я хвост гадюке так же прижимал.
Сквозь веки проходил свет белый, сильно,
Мелькали тени непонятных тел.
Потом вдруг стало звонко и пустынно,
Негромкий голос в тишине звенел.
- Открой глаза, взгляни на облик света,
Он не земного существованья!
Как если бы в руках держал комету,
Частицу праха от мирозданья.
Взглянул, свет падал с потолка, сияя!
Иконы блестели золотым.
Душа моя была сейчас нагая,
Я чувствовал и сам стал молодым!
В углу стоял иконописный образ,
В хламиде, опоясан был, с ключом.
Одежды белые и волос собран
И внутренним сияньем освещён.
Он говори, я слушал успевая
Таращится на свет во все глаза.
Он стал ходить, сияньем задевая,
И я почувствовал - Озон, гроза!
Иконы образами жгли светёлку,
От нечисти лишь горстка пыли, дым.
Святой у печке взял рукой метёлку,
- Мети остатки! Бросишь их за тын!
Без слов бросаю мусор за дорогу
И чувствую в душе кружение.
- Вот так по жизни чистым - ближе к Богу!
- Сейчас очнёшься - будет жжение.
Душа очиститься, есть выбор снова,
Вести сознание лишь чистотой!
Всё праведно, тогда поступок, слово
Не будут означать в душе разбой!
Не мы идём до Бога, наши души!
Какая чистая, взойдёт она?
Там больше нет словес, что льются в уши,
Кристальность цениться, суду важна!
Седой старик растаял в мгновение,
Пузырь так мыльный был и нет.
В ушах аж больно! Богоявление,
И на иконах чистый лампады свет.