Я грешен стал,ругаюсь матом,
когда захлестывает грусть.
Я для блатных считаюсь братом,
"по фени ботал" наизусть.
Вся наша жизнь тюремных правил
была для многих не впервой.
В стране,где вождь страдать заставил
крестьян равнины полевой.
Нас в Польше ляхи раздолбали.
(За это нас - по лагерям.)
Мы всех евреек отъе...,
детей наделав матерям.
Нам Ленин дал земли наделы,
а Сталин всех загнал в колхоз.
В тамбовский бунт нарывы зрели,
мчал по этапу паровоз.
Травили газом тухачевцы
крестьян и скот,свиней и кур.
Детей вписали в иждивенцы,
в дверях поставив караул.
В Караганде полно урана,
а в шахтах - люди деревень.
Все в подчинении пахана,
лишь только кепка набекрень.
Но боже мой,какая святость
на пасху хряпнуть самогон
и в пляс пойти,долой усталость.
Напейся! И считай ворон.
Они под вечер так истошно
орут,что мертвый оживет.
В амнистию везет,возможно,
лишь тем,кто не раззявил рот.
Кто Берию святым считает,
кто пил со Сталиным в "бегах"...
В сибирских ссылках замерзают
ямщик и баба на сносях.
А здесь уран,мощь водородной
основы побеждать врагов.
Прости,прощай,брат двоюродный,
туберкулез страшней оков.
Давай споем хоть напоследок,
как страшно жить,как сон не крепок...
"И на обломках старой тюрьмы
новые тюрьмы воздвигнем мы!"