Пустой, холодный, безучастный город.
Родной души в нём с лупой не найти.
Связал их навсегда духовный морок.
И эти путы им не расплести.
Зовут зонты, кружась вокруг, к полету.
Но мысли горькие удерживают плоть.
Мечтала к воле пробудить охоту
У их детей, полу-свободных, хоть.
Но, подрастая, закостеневают
В незримых клетках чуждых им идей,
Пугает экзистенция другая
Рабов, рожденных с именем “людей”.
Они свои способности забыли,
Зачем нужны волшебники властям?
Жгли на кострах, пытали и губили,
И на кресты их вешали в растяг.
И вытравлен навечно дух свободы,
Единство с сущим, Богом и с собой.
В глубоком рабстве пролетают годы,
Немыслимо бесцельные, гурьбой.