...или ЛИЧНОЕ НАМЕРЕНИЕ ДО И ПОСЛЕ
((освидетельствование Пациента(с личных слов)
Психиатром-Бихевиористом-Беррес Фредерик Скиннером))
Публичность не входила в намерение...
Вставка заброшенностью всегда была идиотским
индульгированием...
Вихри детства преследовали везде,
и это глупо, хотя нужно для записи...
Любознайства двусмысленности
и мир молвы досаждали в теле падении и рухлядь вины звонила
в дверь в 7 часов утра и предлагала услуги Сталкера,
хотя сама была слабейшим
образованием дисциплины духа...
В тот день была ясность предельной цели,
хотя вопрос – как это сделать?! – прятался в
каждой молекуле не остановленного и неопознанного и свинцового...
Я собрал мир тогда впервые на траве,
где приготовил трапезу для жуков и мух...
Рвотная масса выглядела как форма моего напряженного отчаяния.
Никакого анализа, никакого внутреннего диалога...
Сейчас я вспоминаю отказ от воспоминаний. Онтология личности
направлялась к разочарованиям и падениям...
Была тревога и «здесь» самоутверждалась в форме
работ Пабло Пикассо,
иначе анатомические формы ДВУХ ПРОСТРЕЛЕННЫХ В УПОР
существовали даже в
утренней яичнице,
и желание глотать вызывало неподдельную боль...
Намерение освободиться
хватало все, кроме напряженности,
и мыслить объективно было метафорой пятого угла...
ПЯТЫЙ УГОЛ был найден,
но он был уже занят подготовкой точки зрения,
и эта уродливая, по моим
понятиям, подготовка уже была заготовкой
некой субстанции, которая каждый раз, когда я
предлагал уступить время,
хихикала и показывала проект светофора, где присутствовал
только красный свет и ДЫМЧАТЫЙ МОРИОН,
знавший, как уничтожить даже серьезного колдуна с
серьезными намерениями...
Намерение исчезало по вечерам,
и мои фундаментальные черты
блекли в ненависти других подъезжающих...
Разум в моей форме ежечасно вызывал отвращение, и
мозг превратился в пишущую машинку, работая постоянно,
и платой за «усердие» было
сфабрикованное молчание моей сущности...
Анализ доходил до таких пределов, что мое «я»
анализировало даже улыбку детей,
и ужас проходимости в любую щель забытья профанировал
видением вспышки оправдания,
но вечная гомогенность втекала в мозг, и даже эта
профанация разграничивала личное трехмерное убожество на вину,
героизм личного поведения
и религиозный мирок со стеклянными ручками-осколочками,
что врезались в пальцы и вскоре
превратились в серные уколы...
…Космос показывал свое величие через форточку с железом,
и личная никчемность тоже не
входила в личное намерение...
Ушки-макушки тряслись от боли, когда узловато-грудастая
служанка помещения провожала до стойла
после 250-вольтной трапезы...
Сытость выходила
пенной слюной, но не было травы и мух,
чтобы сравнить похожее со вкусом. Купюры зеленого
цвета мало действовали в этом трехэтажном вигваме,
и мои внимательные свидетели в неделю
раз внимательно осматривали побритые
и увлажненные виски, и два цепких провода сжимали
предплечья, и образованный треугольник пах поджаренной саранчой.
В тот момент и после я
не соответствовал будущему, и каждая ячейка социо-улея
была готова отказать на поселение...
Сейчас я понимаю, что выиграл...
Теоретическое построение случившегося абсолютно исключает
другой сценарий...
Сейчас я точно знаю, что ЗНАНИЕ И ПОКОЯНИЕ
не похожи только ФРОНТО-ЛИЦОМ, И
форма исполнения из РАВНО И ЦЕННОЙ тригонометрии,
ИБО молекулярные части также идентичны, как
графит и алмаз, лишь слева и справа
индульгируют в ассоциациях, и абсолютная
ответственность подразумевает единственное
направление – во внутрь(!)
Остался самый главный вопрос:
-что изменилось бы, если бы до этого я умер(?!) если бы
завязывая шнурки, на конечностях лопнула бы аневризма,
или же кирпич выбрал бы мой
треугольный череп для мягкой посадки...
Готов ли я умереть,
отдав свою «драгоценную» личину требующим умереть
или же я предпочел бы обыкновенное
посещение смерти через БОКОВОЕ СТЕКЛО,
дожидаясь в
постели и старея при каждом звоне колокола нового года...
Ощутил бы я или нет свой
первоначальный выбор в момент окончательного выбора,
или бы остался Карлсоном, живущим на
протекающей крыше и латая свои старые джинсы,
сгруппированные от тяжести пропеллера, с
которым я не расставался до завязывания шнурков,
до маленького квадратика Пикассо, до
последнего ломтика хлеба...
Грохнуть бы параллельность моих видений, приносящих
мне плоды раздора...
…Охота в Сафари продолжается...
Не знаю только, охотник я, или жертва...
В любом случае, моя
Нежная, до предела, эманация шепчет мне в ухо и брюхо,
что охотник я или жертва – сущность
я крупная,
а не какая-нибудь дичь или суслик-бублик...
как минимум, совладелец джунглей на
5 ДЕМОНИЧЕСКИХ ГЕКТАРОВ,
ЧТО МОЁ, ИЗНУТРИ, ЗОВЕТ 5 ДЕМОПАРСЕКОМ,
или тигр, пусть даже со сломанными клыками...
Накося-выкуси...