Оглядываясь

 
С годами сыпется песок и рифм докучливая прана.
Смахни с дорожки дней следок, и будто не было меня,
Но
На обочине в пыли под кронами цветущих вишен
След продолжается – пиит покуда здравствует и пишет!

О, этот старенький пиит от юности был неудачник!
В вертеп полуночных столиц он шёл, как юный барабанщик,
И бил в свой юный барабан, взрослея в сумраке капризном,
По кровотокам юных ран сплавляя рубленные ризы.

Он был похож на мудреца, он даже пробовал цикуту.
Глухой на окрик подлеца, он никогда ни на минуту
Не изменил своей судьбе, не обнажил повадки черни:
Брататься в стаю при Луне и выть с листа этюды Черни…

О, милый сердцу моему, поэт высокого забвения!
Ты бродишь рано поутру ещё до света представленья
По тонким долам сновидений в терновом венчике простом,
Свои разбрасывая тени, как строчки, на листе пустом.