С черной, давящей болью,
С усталостью долгих лет
Я большою, иссохшей рукою
Вытру горечь с белых ланит.
Запрещу истомлённой груди
Вновь вздыматься в минуты разлуки.
Лишь в самых тяжкие дни
Утешенье мне - мамины руки.
Не возьму я щемящих взглядов,
Брошу в пропасть прожитых лет.
И большою, мягкой рукою
Вытру радости с алых ланит.