Предчувствие
Безветрие. И мысли, словно рой
докучных мух,
насмешливо кружат над головой.
Пронзает слух
безмолвие замедленного дня,
звеня струной.
Лишь ящерица, пленница огня,
тревожит зной
да лёгкое шуршанье стрекозы
томит висок -
языческого празднества грозы
подходит срок.
Она придет, как дикая орда,
потоки мча.
Дитя стихии - царственно горда
и горяча,
оплавит неба рваные края
до черноты.
Вдруг из дождя, как из небытия,
возникнешь ты.
***
Мурашки капель дождевых ползут по влажному стеклу,
и полусонная пчела кружит над блюдцем.
Смотри, вишнёвый луч зари подсадит душу на иглу
тоски вселенской - не успеешь оглянуться.
И будут строки там и тут ронять созвучья в немоту
и, прожигая слепоту привычных взглядов,
заманят душу за черту. И станет жить невмоготу.
Ты не смотри за горизонт – прошу, не надо.
Но взор, подхваченный лучом, летит стремглав за окоём,
и гравирует мрак стекло свинцовой чернью.
А в небе - тучи вороньём, но ярко плещется огнём
в янтарной радужке очей свет невечерний.
Камо грядеши?
Смыкает веки ночь, и времени прибой
обкатывает все превратности дневные.
Аквариум окна. Молочно-голубой
рассветный лист стекла и знаки водяные.
Но смысла не понять. И меркнет череда
новорождённых дней в поблекшей позолоте
далёких миражей. Рука Твоя тверда,
Ты смотришь свысока, всесилен и бесплотен.
Ответь же, наконец: в какую даль грядёшь?
О чём молчат Твои печальные пророки?
И, контурную кисть обмакивая в дождь,
выводишь на стекле невидимые строки.
Ливни
Неуютное лето выдалось –
затопило дождями-ливнями:
день за днём - нулевая видимость,
канонады ночами длинными.
Небо - вдребезги, гром раскатистый
в клочья рвёт тишину за окнами,
и хандра паутинной гадостью
мысли-чувства свивает в коконы.
Тропки лета - пути окольные.
Не спешит июль распогодиться.
Бесконечные громы-молнии…
Что отводишь глаза, Богородица?
Промелькнула в проёме молнией
то ли птица, то ли валькирия.
Дождь всё тише. Стена безмолвия.
Прекращён огонь: перемирие.
Книга
Под тревожную «Бурю» Грига
мир штормит, словно Бог ослеп
и небрежно листает Книгу
бытия, перемен, судеб.
Что готовит нам день грядущий?
Бьёт гроза по мишени живой.
Планы - чушь на кофейной гуще -
уплывают водой дождевой.
Бог листает страницы мрачно.
Полночь. Книга едва видна…
Шторм стихает, и всё прозрачней
акварельные времена.
Вид из окна «Лавки художника»
Потоками ливня пронзён и пронизан,
прохожий по лужам бредёт сиротливо
и тонет, поддавшись игре переливов,
в прохладном тумане импрессионизма.
Плывёт над проспектом растрёпанный зонтик,
слетаются галки под старые стрехи,
а молнии носятся на горизонте,
пытаясь заштопать на небе прореху.
И, глядя на мир лучезарно и строго,
доверившись камешкам времени шатким,
монахиня перебегает дорогу,
стуча башмачками по влажной брусчатке.
Здесь каждая мелочь - о самом, o главном.
Здесь пахнет озоном и сказочной прелью.
А в «Лавке художника» с видом на Лавру
гроза заливает окно акварелью.
Пережидали дождь
(Елене Кабардиной)
Ах, времени негаданный оскал…
Пережидали дождь
в Покровском-Стрешнево.
Усадьба сиротливою скворешнею
нас приютила.
Ливень припускал.
Был кем-то заколдован полукруг
разрушенной полуротонды.
Не дождь, а время
атмосферным фронтом
пленило нас по взмаху чьих-то рук.
Стояли на краю, смотрели вниз,
курили у щербатой балюстрады.
Плыла краснокирпичная ограда,
и был готов обрушиться карниз -
но чьи-то чары нас уберегли.
А между тем ампир вовсю вампирил.
И чья-то жизнь съезжала по перилам
и рассыпалась в мраморной пыли.
Вдыхали влагу одряхлевших плит,
доверившись тоске и непогоде.
Пройдёт и это, стихнет, отболит –
и дождь, и жизнь.
Как, в общем, всё проходит.