Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и отвагу, проявленные при спасении боевого корабля, матрос Краснознамённого
Тихоокеанского флота Александр Николаевич Калуга в 1984 году награждён орденом Красной Звезды (посмертно).
Василий Иванович Полукеев, шурин Саши, кладёт мне на ладонь пурпурного цвета орден. Я знаю цену этой награды не понаслышке. Через двадцать лет после войны покойный мой батюшка распахнул перед взором моим мозолистую свою длань. На ней алел лепестками пятиконечной солдатской кровавой розой этот орден. Но награды он удостоен был за боевые заслуги в годы войны.
… Тридцать лет назад в Новогергиевке провожали в армию новобранца. Сашу любили все. И это сказано искренне. Проводы в армию были печальными. Автобус за новобранцем из Новогеоргиевки запоздал на несколько часов. А когда он прибыл, Саша попытался по стародавнему местному обычаю одарить родственников чистым в конвертик сложенным носовым платком. Двери автобуса сомкнулись, и на полотняную ткань брызнула Сашина кровь. Но в плохую примету тогда никто не поверил.
Воспоминания делают нас суеверными. Может быть, и Саша Калуга не погиб бы на своём корабле, если бы новогеоргиевский ворон не осенил его роковым своим крылом.
… Большая белая птица с головой исчезала в пенистых брызгах морской волны. Альбатрос отдавал полёту последние силы. В какой-то момент казалось, что он вот-вот стремительно вскинется над крутой волной и благополучно достигнет своих берегов. Но ветер был слишком могучим и жгучим, а крылья слабели с каждой минутой.
В Сибири, где родился Саша Калуга, морем бредит каждый юнец. Вдалеке от морей и океанов, крикливых портов и гаваней рос и наш герой. В сорока шести письмах, которые оставил после себя матрос Саша Калуга, он рассказал о море так тепло и проникновенно, как могут говорить и рассказывать только о давнем и сокровенном друге. Всего сорок шесть писем… Сорок шесть по-мальчишески восторженных признаний в любви к морской службе, с которой мечтал Александр связать всю свою жизнь.
До сих пор Надежда Николаевна и Василий Иванович Полукеевы живут воспоминаниями о Саше.
Мы перечитываем их в тёплом, скромном и гостеприимном доме Василия Ивановича и Надежды Николаевны Полукеевых. Надежда Николаевна всю жизнь учительствовала, Василий Иванович – механизатор бывшего, к сожалению, совхоза «Сибиряк».
Что может совершить человек, отшагав по земле девятнадцать вёсен? Разве что по-настоящему влюбиться и поверить в мечту.
Саша уходил на флот с мечтой и любовью, любовью самой первой и самой трепетной. Он мог бы в роковой свой час сохранить себя ради мечты и первой своей любви. Думал ли он в страшные мгновения о любимой девушке, проводившей его на службу, я не ведаю, но за то, что подвиг он свой совершал осознанно, ручаюсь без капли сомнения.
– Мама у нас умерла, когда Саше исполнилось одиннадцать лет, – вспоминает Надежда Николаевна. – Я была для Саши и мамой и сестрой и учителем.
– Лишнего ничего не имел, – вступает в разговор Василий Иванович, – но друзей у него было много. Учили мы его, чтобы он не боялся трудностей.
Позднее в одном из своих писем он напишет: «Как хорошо, что вы с раннего детства приучали меня к труду. Я на флоте этот урок и эту заботу оценил по-настоящему. Вижу, как некоторым моим сослуживцам недостаёт трудолюбия и терпения, как боятся они тяжёлой работы, и завидую по-хорошему себе. Лень меня обходит за многие морские мили».
О море он писал с воодушевлением и нескрываемым восторгом, но не забывал о родной своей деревеньке, затерявшейся в берёзовых перелесках. Он любил её по-сыновьи, но небесшабашно. Строки писем порой горьки. Вот Саша сожалеет о том, что новогеоргиевская молодёжь уезжает из деревни. «Для кого ж тогда собираются строить в деревне клуб?» – задаёт он вопрос.
Грани между деревней и морем в буквальном смысле мучили этого безмерно влюблённого в жизнь человека. То он пишет, что морская служба станет его главным делом в жизни, то начинает тревожиться за судьбу Новогеоргиевки, во всех бедах виня себя. «Выходит, и я деревенский дезертир?» – задаёт он вопрос не столько родственникам, сколько себе самому.
Кощунственно говорить, но судьба избавила Сашу от созерцания деревенского упадка. Новогеоргиевка ныне – это территория производственного забвения. Клуб и фельдшерско-акушерский пункт, правда, построили, но вместо Новогеоргиевской восьмилетней школы, где учился Саша, – развалины.
От письма к письму чувствуется, что морская служба закаляет характер парня, острее и осознаннее становится любовь к близким и родным людям.
«Будь счастлива, Надюша, моя дорогая сестрёнка», – обращается он к своей любимой и единственной сестре, и через строчку ласково поучает племянника больше заниматься спортом, чтобы стать настоящим моряком, рисует для него боевые корабли и подводные лодки. Кровная, неразрывная духовная связь с малой родиной помогала ему преодолевать тяготы морской службы, острее понимать меру ответственности военного человека. Он не забывал об этом в часы боевых дежурств, не забыл и в тот страшный миг, когда штатная поначалу обстановка переросла в бедствие на боевом корабле.
… Осень 1984 года. Корабль готовился в выходу в море. В тот роковой день Александр Калуга помогал сварщику в качестве подручного в одном из отсеков корабля. Не знал Саша, о том, что «сварной» по неосторожности горелку направил на бочку с краской. Вспыхнул огонь. «Сварной», перепугавшийся аварии на корабле, прыгнул за борт. А Саша выкидывал горящие бочки за борт. Он, спасая корабль, сгорал заживо.
– Саша и в госпитале удивлял врачей своим мужеством, – вспоминает Надежда Николаевна, – хотя страдал неимоверно, ведь обгорел он полностью. Но запекшимся ртом пытался прошептать сестре ободряющее слово. Это понять можно было по его глазам, которых не тронул огонь.
Хоронила Сашу вся округа. Военные моряки, сопровождавшие «груз-200» на родину героя-моряка, произносили торжественные речи. Но военное ведомство денег на надгробный памятник не выделило. Вежливо пояснили, что матрос погиб в мирное время. По линии цензурного советского ведомства редактору газеты и автору очерка о подвиге нашего земляка«влепили» по строгому выговору – за разглашение сведений, запрещённых к публикации в газете. Советские корабли не горели и не тонули в мирное время.
… Сашина бескозырка, возложенная на могилу героя ровно тридцать лет назад, давно истлела. Что-то похожее происходит и с нашей памятью. В Афонькинской школе, где учился Саша, на уроках и торжественных линейках говорят о героях войны, здесь читают книги о патриотизме, здесь чтут память погибших своих земляков. Но фамилии кавалера ордена Красной Звезды Александра Николаевича Калуги в этом списке не значится…
На снимке: Таким он был – герой Александр Калуга
Автор: Олег Дребезгов
Газета "Наша жизнь", 23 октября 2014 года