Москва. Июль. Суббота. Двадцать семь
На градусниках и в календарях.
В броне потея, пацаны стоят.
Спокойный взгляд – нестрашные совсем.
Китайские туристы не видны,
На Дмитровке построился спецназ…
Давно слезой не щекотало глаз
Бессильное величие страны.
Чудовища в конвульсиях страшны,
Убьёт хвостом – доказывай потом,
Что просто мимо шёл за молоком,
Что в помыслах был чистым, как штаны…
По опустевшим улицам Москвы
Витает гордость с запахом стыда –
Для «не пущать» солдаты есть всегда,
Но кто здесь я? куда идёте вы?
Поставлена задача, и ОМОН
Послушно ловит буйных и зевак.
Им всё равно, кто сам, и кто не там!
Всё будет справедливо… но потом.
Потом придут другие «на раён»,
Но гордость с лёгкой горечью стыда
Укроет боль, вживлённая в года,
Когда жил страх, а я был не рождён.
На память генетических цепей
Фантомной болью льнёт забытый страх.
Наивность рукоплещет: «Как же так?!»;
И страшно жить, но промолчать страшней.