«Жизнь прожить – не поле перейти»
119
Алексей
Сергеев
«Поэзия Алексея Сергеева прекрасна и бесконеч-
на. Она нацелена на развитие глубины жизни и
вселенной, соединяя горящих светом космической
цепи в единое целое. Поэт нацеливал своё твор-
чество на XXII век. Но в этом издании решил по-
святить своё творчество нашим современникам,
людям XXI века».
Михаил Матвеевич Поликанин, поэт
СМЫСЛ
Посвящается А.В. Сергееву
от поэта В.Я. Лебедева
Берет крутой изгиб река –
В том смысл есть?
А в дуновенье ветерка
Есть смысл?
А желтый падающий лист
На мокрых проводах повис –
В том смысл есть?..
Наверно, есть, но только не людской.
Мы лишь любуемся возникшей красотой,
Не понимая смысла.
Так и в стихах талантливых людей
Суть – блик от мокрых фонарей.
Души движенье – это так прекрасно,
И ничего, что ничего не ясно.
В том смысл, что слезинку ты пустил
И вечером немножко загрустил.
Пастернаковский сборник
120
В МИРУ АЗАРТА И ДИЛЕММ
Ольге Александровне Бордушко,
адвокату г. Москвы и Московской области
В миру азарта и дилемм,
Когда березы остаются за плечами
И на работе множество проблем,
Сны детства помогают нам в печали.
Мерцают блики тут и там,
Кружатся белые метели,
Щепотку соли Бог нам дал,
Чтоб мы немножко поседели.
Усталость – добрые снега,
И, оглянувшись долгим взглядом,
Я провожаю берега,
Но вас желаю видеть рядом.
Немножечко тепла из мира твоего
Спасают раненую душу.
Всегда не трусил и не трушу,
Но слово верное, как хочется его,
Оно святит мою и вашу душу.
БЫТЬ СОБОЙ
Я песни украл у зимы,
На печку сложив, как дрова,
Как варенье от милой кумы,
Как её ледяные слова.
Карандашиком чиркнул с утра,
Как нахохленный воробей.
Что-то холодно до нутра,
Печь, меня поскорее согрей.
«Жизнь прожить – не поле перейти»
121
Обезличен во времени Я.
Вдохновенье – моё вещество,
Да, остыла от снега земля,
Но поэта горит существо.
По дорогам иду я глухим
В свой век – ещё не пришедший.
Для кого-то я буду плохим,
Слава богу, не сумасшедшим.
ПАМЯТЬ МОЯ
Владимиру Яковлевичу Лебедеву,
поэту, прозаику
Память моя на рассвете
Закрыта кровавой разлукой.
Царство совиных столетий
Пульсирует черною мукой.
Я балансирую в статуях из серебра,
А холода протягивают мне руки,
Холодно мне, из ребра
Выплывают события в м ках.
В мою – память из мая
Она от горячей кометы.
Ты не уходишь в небо шагая,
Лишь ты открываешь небесные планеты.
Пастернаковский сборник
122
ПАМЯТЬ ИЗ АРФЫ
Память из арфы,
Память из мига,
Горькие слезы – как от укуса эфы,
Легкие слезы – тебе, и за это спасибо.
Гамлет из жизни,
Бессмертие звездного неба,
Твои стихи не занудны,
И продолжаются светлые будни,
Нету здесь русского ширпотреба.
Память из слуха,
Память из вздоха,
Память из духа
Рвется глухо.
Кто душой молодой,
Тот поймает в небе жар-птицу.
Снился мне сон – невзирая на лица,
Ты хрустальный сонет сочиняешь порой.
ТИШИНА
Тишина – желтый лист осени,
В зрачке – штормовое небо,
Тихо шумят сосны,
Ожидая первого снега.
Тиха судьба из гранита,
Тиха фотография не помыта,
Тиха жизнь, что закрыта
Тихой божьей рукой…
«Жизнь прожить – не поле перейти»
123
СТРАХ
Луна блеснет, луна блеснет,
Покажется в моем окне.
И страх из песен и из нот
Навязчиво идет ко мне.
Кто пел их – нету в живых.
И телевизор – мертвецов
Навязчивых и молодых
Орёт теперь со всех концов.
А у живых желания нет,
Поэтому повсюду страх.
Куплю букет, положу букет
На чей-то знаменитый прах.
МОЯ ЗЕМЛЯ
Посвящается Зауру Рагимову,
юристу г. Тбилиси
Грузия белой красою была,
Пульсировала кровью южной.
Девушка в танце, как лебедь, плыла,
Ножкой о ножку стуча ненатужно.
Память рвалась в грузинские горы
Курой, разделившей город Тбилиси.
Где вы сейчас, знаменитые воры?
В Москве, в Париже, не в Кутаиси.
Боржоми источник, святая земля,
Георгий Великий пронзил пикой змея.
Водой минеральной омоюсь я
В купели твоей, и седин не жалея.
Пастернаковский сборник
124
Аджику грузинскую съем сгоряча,
И кинзмараули налью за картвела*,
И буду гореть, как святая свеча,
И буду с Заура запрашивать дело.
МОЙ ЛЕТНИЙ СОН
Измучен не я – города,
Имя которым танго-любовь,
А я убегаю во сны навсегда
И не хочу возвращаться вновь.
Я там дотрагиваюсь до звезд
С тобой вдвоем в тумане обмана.
И в сердце уже не сочится рана,
Ведь в прошлое выстроен этот мост.
Мой летний сон – тающий снег,
Рубцует душу холодом сладко.
Мой летний сон замедляет бег
В реальность, где жизнь течет без остатка.
СЕДАЯ НОЧЬ
Её уста – прочитанная книга,
Хоть локоны кудрей – ещё интрига,
Но тихо грусть вселилась в зеркала
И гонится, волнуясь парусами,
Во время черное разлуки и печали,
Там, где ещё ни разу не была.
* Картвел – старый грузинский песенник.
«Жизнь прожить – не поле перейти»
125
ЗАБЫТЫЙ СЛЕД
Мне снился всю ночь
Мой забытый след,
И сон не прогонишь прочь,
Поэтому скомкан плед.
От страшной боли земной
Тогда ты спасла, друг мой,
А я оглянулся вослед,
Но забыл проследить к тебе след.
НЕ ВЕРНЁМСЯ МЫ ДОМОЙ
Речь была холодной,
Душа была стылой,
Змеюкой подколодной,
Как опостыла.
Домой не вернемся,
Дома нету,
Вдалеке запремся,
Читая газету.
Ручеёк ты русский,
Заверни к нам вдали
Из земли Тарусской,
Чтобы не пропали.
Пастернаковский сборник
126
МНЕ ТЕСНО
И в звездном нашем небе
Есть правила игры.
Планеты думают о хлебе
Из солнечного света, и шары
Бегут к нему, толкнув друг друга.
Я как планета выбежал на старт,
Но без команды ринулась подруга,
Собрав тузы в колоде звездных карт.
Как хочется мне снова
Вернуться к старту
И её догнать,
Но небо звездное бездонно и сурово,
И крика моего на нем не услыхать.
РАНЕНАЯ НЕЖНОСТЬ
Ты обернулась
И прощальным взглядом
Послала боль свою,
И раненая нежность
Слепой душою плачет по тебе.
Мой легкий вздох раздался рядом,
А сердце плачет – не таю,
Но любовь – подснежник,
Лишь след помады тает на губе.
«Жизнь прожить – не поле перейти»
127
ЖЕНСКАЯ УЛЫБКА
Девственная женская улыбка
Коснулась лучами глаз.
И я подумал: может быть, ошибка?
Укол улыбкой был уже не раз.
Что делать: убежать, замкнуться,
Печаль и боль с собою унести,
Иль за тобой пойти и встрепенуться
И от тебя свой гордый взор не отвести.
Чего терять? Дитя тоски и плача,
И твоя улыбка что-то значит и не значит,
Девочка – гордый взор!
Я инопланетянин твой,
Ведь плешь – его убор.
ПОДРУГА
В огне твоем я только и живой,
Прими процент безжизненной разлуки.
Мы якоря в петлицах у того,
Кто сделал вопросительные знаки
В густой любви.
Одел он в траур реки, степи,
И лучшие минуты наши
От горя плачут.
Пастернаковский сборник
128
ВЗГЛЯД ПЕЧАЛЬЮ ОБЪЯТ
Взгляд печалью объят,
И стучит каблуками Сальери,
И отравы на полках стоят,
Как готовые кинуться звери.
ВОЛЬНЫЕ МИНУТЫ
Эта грустная измена,
А потом взгляд печальных глаз.
Получилась ли мне замена,
Мы не выясним уж сейчас…
ДУМЫ ПОЭТА
Мной реквием написан
Через много лет,
Хоть улыбается мой Дух Бескрылый
И форма крыши – параллелепипед,
Но ото лба отложен пистолет,
И что-то в этом мире всё же мило.
«Жизнь прожить – не поле перейти»
129
ПРИЗРАК ЗВУЧНЫЙ
Я выпустил из рук перо,
Которое меня преобразило.
Хоть в целом космосе мне выпало зеро,
Но в телефоне слышен голос милый.
Я выпустил перо из рук
На волю – не себе, а в спасенье.
Не хочется пока душевных мук,
Наверно, это верное решенье.
Щербатый мир живёт и без меня,
И всюду дикий хохот униженья,
И призрак звучный – нет во мне огня,
От воплей телефона – сожаленье.
ШУТКА
Мне нечего сказать Вам, Анна Гедемин,
Хоть ваши строки я читаю каждый день.
В них нету смысла – сигаретный дым,
И скоро мне читать их будет лень.
Расколдовать бы Вас, избавить от грехов,
Которыми полны слова стихов,
Но ваш характер из булатной стали:
Орехи грецкие, как пули, отлетали.
Устало небо через нёбо говорить,
Что я шатаюсь к вам, конечно же, не зря.
И старый дуб имеет право жить,
Коль Гедемин находится в друзьях.
Пастернаковский сборник
130
НОВЫЕ СЛЁЗЫ
Глаза искусали стрекозы,
Прослезился от воздуха пряного,
Пришел, пожалел мои слезы
Архангел из воздуха пьяного.
И зима потеплела весной,
Слезы блещут смолою сосновою,
А в земле нашей черно-сырой
Плачет ландыш капелью весновою.
О СЕБЕ
Один
Листок
Страница
Слово
Готово.
Лица
Лепесток
И аспирин.
Слово
Истина.
И одиночества
Не хочется.
С вина
Кружится голова.
«Жизнь прожить – не поле перейти»
131
СЕКРЕТ
Мы в зеркалах засекречены
Бессрочной силой в никуда.
И даже там мы не замечены,
Признайся, здесь ты был? Когда?
ЮНОСТЬ ПРОМЧАЛАСЬ
Юность промчалась санями по снегу,
Волос осыпался, голос хрипит.
И жеребец мой когда-то был пегий,
Он полинял и ноздрями сопит.
Крыльями юности рушил я скалы,
Грудь, как прожектор, светила мне путь.
Где мои крылья? Сложились, устали,
Темная лампа мерцает чуть-чуть.
МУЗЫКА
Ей пели ставни, колокольни,
Ей пел туман в речной воде,
Береза пела песню сольно,
Сережками звуча везде.
Мольба весенняя – оркестр,
А музыканты – русский лес,
Уйди, зима; ручей, воскресни –
Свершится чудо из чудес.
Пастернаковский сборник
132
ЛЮБОВЬ ЗВЁЗД
Я в страну любви запишусь –
Ахни!
Как сегодня – всегда ты пахни,
И не нужно утро из перламутра,
Если ночь – между нами мост.
Любовь двух звезд.
БЕЗДНА
Я бездна
Из духа,
Я бездна
Из слуха,
Я бездна
Из детства,
А от горя никуда не деться…?
Радость стынет,
Грех не минет,
Забыться радость,
Вот она и старость!
Всё бывает
Из детства,
Из слуха,
Из духа,
Мудрости не хватает!
ЗЕМЛЯ ХОЛОДНА И СУРОВА
Тлели в печке дрова,
Тлела в небе звезда,
Тлело сердце, скрипело, как жернова,
лишь земля холодна и сурова…
«Жизнь прожить – не поле перейти»
133
МЫ ИЗ ОСЕНИ
Почему мы из осени?
Да потому, что лето радостно
И я его не пойму,
А зима, белый гранит снегов,
Мне не нужно этих зимних оков,
А весна, наша весна
Сейчас дождями кисла,
Потому мы из осени…
Склянка лиловых чернил,
Ручка, вот что я сейчас сочинил.
МЫ ДОЖДЕЙ ГОЛОСА
Я слышу голос дождя
И чувствую:
Свет врезается в руки.
Я слышу во сне тебя,
Тебя, с которой давно в разлуке.
Погасло солнце в горах,
И сосны плачут смолою снов.
Теряю тебя в близоруких глазах,
Ведь мир к близоруким очень суров.
ПОСЛЕДНЯЯ УЛЫБКА
Луна сбежала с крыш,
А у меня с лица последняя улыбка
Сбежала,
Я, как неулыбчивый латыш,
Жду от рассвета подлого кинжала.
Пастернаковский сборник
134
ГОЛОС ТИХИЙ
На солнце высох мой голос тихий,
Для вечности нужен другой,
Громкий и молодой,
Вот им бы читать стихи.
Но плачет ясень от мотопилы,
У которой голос – одни децибелы.
ВЫСОКИЙ НАКАЛ
Дмитрию Николаевичу Волынцу, адвокату
Не скрою, что Дмитрий Волынец
Всегда беседует с клиентом
И, будучи интеллигентом,
Его замучит наконец.
Листает он судьбу чужую,
Своя – как суета сует.
Он голову свою большую
В мои тома со мной суёт.
А мы, букашки, с громким стоном
Долбим об стол свои дела,
Который раньше был зеленым,
Да наша злость ободрала.
Здесь все высокого накала,
И дел кошмар,
И адвокат, и пота пар,
И секретарь, что насчитала
Ему высокий гонорар.