— Зачем болеешь за чужих? – спросил, –
Оплакать ли все горести земные?
На жизнь свою тебе не хватит сил, –
Глаза твои усталые, больные…
— Что делать? Я иначе не могу,
Сама себе такого не желаю
И даже ненавистному врагу!
Но как себя переучить – не знаю.
Растратой чувств я, может быть, грешу,
Они рассудка не подвластны воле.
Но что, скажи, о людях напишу,
Когда отгорожусь душой от боли?
Я так сотворена самим Творцом,
И мне дано задание такое:
Жить с этим нравом и с таким лицом,
С характером, не знающим покоя…
— Что ж, значит, так тому и быть.
Тебя мне, видно, не переупрямить.
Но непосильно в отношеньях быть
С источником не проходящей драмы.
… Так расставались мы. Так я сама
Себе помочь не находила силы.
Нет воли чувствам, значит, жизнь – тюрьма,
А мне тюрьма безрадостней могилы.