27/07/19
19:00 мск
Глава 3
-Между нами непреодолимая пропасть, Владимир.
- Но почему, Мари Роз?! Мы оба молоды, свободны, полны душевного пыла и идеалов. Наконец, мы равно образованы, и нам не грозит взаимонепонимание и скука, сводящие на нет увлеченность между людьми разного умственного уровня. Почему мы не можем быть вместе?! Или...вы уже заняты? Тогда скажите, не томите. Мне будет тяжело, но я приму это как фатальность. Я ведь фаталист в общем в печоринском духе.
-Это не имеем значения, Владимир. И я не жалую этих западных оборотов вроде "быть занятой". Есть в этом что-то...унижающее.
-Я понимаю вас!- с жаром ответил тот. Я тоже романтик, любовь нельзя заменить никакими эвфемизмами. И в этом мы созвучны.
- И все-таки бывают такие вещи, которые ставят крест на так называемых отношениях даже при наличии казалось всех благоприятных причин любить и жаловать друг друга.
- Не понимаю...Вы хотите поставить на мне крест? И даже не жаловать меня?
- Он уже на нашем с вами пути, и нам не преодолеть его. Я отношусь к вам с уважением.
-И только?
-Вам этого мало?
-Но как же любовь...тихо обронил Владимир.
-Любовь нельзя сделать по заказу, даже своему желанию.
-Значит вы меня не любите...
- Не то. Есть вещи превыше любви.
- Вы говорите нынче какими-то загадками. Впрочем, вы с самого начала казались мне сплошной Леди Тайной.
- Но в таком случае...мы могли бы быть соратниками по нашей общей с товарищами цели:служение Родине.
Мари Роз подняла на него многозначительный взгляд, но, ничего не ответив, потупила очи. Владимир не заметил нюанса в мимике Мари Роз. Он вообще не отличался тонкой наблюдательностью, искупая ее своим порывистым холерическим темпераментом и душевным жаром, с каким сообщался с людьми, и неизменно располагал к себе, но всегда был в запутанных отношениях и его эксплуатировали, как это бывает с людьми его душевного склада. Мари Роз же девушка сложной организации, интроверсивна и мало проявляла свои эмоции. Такие девушки, закрытые, с взглядом "с поволокой" - любимый типаж рекламной индустрии, ищущей их в толпе. "Цепляющий взгляд", даже если не всегда по настоящему красивы обладательницы его. И, конечно, они пользуются повышенным интересом парней и мужчин, которым кажутся загадочными и глубокими. Не всегда это однако соответствует истине, но впечатление такое производится.
А Мари Роз к тому же действительно глядела с тем взглядом темно-карих глаз, который неопределенно по старинному именуется "взглядом с поволокой", воловий, чуть влажный и затуманенный. Она редко и лишь чуть уголками своих пухловатых, никогда не крашенных, но всегда пунцовых губ, улыбалась, и словно все время несла в себе некую думу, в каковую никого не посвящала. Она манила и, как пишут в плохих стихах, "околдовывала" мужчин.
Вальдемар, как его называли в среде русскоязычных студентов Латинского квартала, был не первый и наверняка не последний поклонник, которому она дала и на сей раз все тот же вежливый, но не оставляющий никаких иллюзий склонения в свою пользу - категорический отказ. Причины были никому доподлинно неизвестны, как и то, где она живет, чему она училась и где. Ясно были лишь то, что с первых слов, не оставалось сомнений в ее изрядной образованности и уме. Ее возраст был такой же загадкой. Ей могло быть 22, или 25, а могло около или свыше 30, и никто не знал, какая цифра ближе к истине. Со всеми она находила ту интонацию и индивидуальность подхода, которая делала ее для каждого психологически сверстницей.
Странным было даже то, что она звалась Мари Роз, что не очень типичное имя для француженок и подрабатывала на летних каникулах в кафе "Мари Роз" на улице Мари Роз, в Париже. Такая череда совпадений казалось мистичной, но на шутливые вопросы она лишь отмахивалась, "не знаю, так вышло". Почему она летом работала официанткой в кафе, тоже обсуждали ребята и даже высказали предположение финансово ей помочь, если она и точно имеет нужду. Вальдемар особенно горел желанием, но не решился предложить опасаясь уничижающего взгляда при вежливом отказе. Впрочем он и сам не был богач, но всегда мог рассчитывать на свою матушку, которая держала его в строгости, но полагала своим долгом содержать сына "соответственно статусу" и тот имел даже лакея, который ему прислуживал на его красивой, но анархически содержащейся в беспорядке квартире на Латинском квартале.
Почему, будучи русской, как она сказала, она носила французское имя и жила в Париже, тоже было непрояснённой загадкой. По русски и по французски она говорила равно свободно и чисто. Была ли она правнучкой последней волны русских эмигрантов или? Она не проясняла, а спрашивать ее было всем неловко, она держалась как-то отстранённо и на вопросы личного свойства не отвечала, уводя в сторону или просто переводя на другие темы, и даже просто отмалчиваясь.
На следующий день, в другом месте.
- Мадемуазель Мари Роз, позвольте вас пригласить на вечер в честь дня рождения моего друга Сержа, Сергея Николаевича, он отмечает одновременно 25-летие и окончание официальной учебы в университете, выучась на юриста, а может, на физика?
-Вы что же, Вальдемар, путаетесь в моей специальности?- насмешливо повернувшись к нему протянул Серж.
-Я запамятовал, Серж, прошу извинить, вы, кажется, говорили, что учились на юриста. Но при этом производите впечатление познаниями в точных науках.
- Я изучал юриспруденцию в Колледже. И также в университете но не в Сорбонне, а лекции по точным наукам посещал вольнослушателем, так как считаю, что современному образованному уважающему себя спецу негоже не знать основ наук. Вам тоже рекомендую посещать и далее со мной межфакультетские семинары и лекции.
-Боюсь, Серж, мне некогда.
-Конечно. Молодость ведь бывает лишь раз...с озорными искорками в светлых очах протянул Серж, метнув взор на Мари Роз, но лишь на миг и тут же спрятав его.
А вы сами что изучали, Вальдемар?
- Ничего экстраординарного! Все ту же опостылевшую юриспруденцию, правда в Кембридже.
- И собираетесь работать во Франции, будучи дипломированным юристом из Кембриджа? Но ведь в каждой стране свое право. Вам нужно будет переучиваться и подтверждать диплом юриста. Вы адвокат?Коллега?
-Да. Но у нас общеевропейская болонская система образования.
-Это ничего не значит в отношении юстиции. Франция и Британия имеют свои неповторимые своды законодательства.
-Да, я знаю. В Париже я собираюсь пройти специальные курсы в Сорбонне. Но вообще свою трудовую деятельность я связываю не с Францией, и не с Англией.
- С США?
-О нет. С Россией.
-Оу!
- Мы вернемся к этому вопросу чуть позже, нам есть что обсудить, Вальд.
-Мадемуазель, не желаете на сей раз чтобы мы за вами поухаживали, ведь здесь не кафе, а редакция нашего журнальчика, который мы собираемся издавать на свои более чем скудные средства. Посему просим прощения за непрезентабельность апартаментов. куда имели наглость вас пригласить. Чаю? Кофе? Или кока-кола, может быть(ох и жарко нынче в Европе!).
- Мерси, Серж. Я уже завтракала. Будьте любезны поскорее ввести меня в курс дела. Я тороплюсь, у меня срочные дела.
- Да, конечно. Без околичностей сразу к делу. Начало вы уже услышали только что. Нам нужны сотрудники, легкие на подъем, коммуникабельные, владеющие несколько несколькими же языками и бойким пером. Кажется, вы нам подходите.-Вдруг смутившись своей напористости закончил свою тираду Сергей. Вы согласны? Кажется, что кафе не лучшее приложение вашей энергии и ума. Хотя платить мы вам едва ли может существенно больше, по крайней мере поначалу. Вот начнем развиваться и тогда...
- Мадемуазель, прошу...- поставил перед ней чашку кофе Вальдемар. Если желаете, со сливками тоже.
-Благодарю, можно и черный кофе.
-Но уважаемые. Вы диктуете мне, словно я сама пришла к вам по объявлению по найму на вакансию. А я даже не знала зачем вы меня пригласили и пришла просто из вежливости по отношению к новым знакомым. А разве я дала вам какой-либо повод думать, что я ищу "лучшего применения своей энергии и уму"?
- Тут встрял В.: Простите, Бога ради, любезнейшая Мари Роз! Мы никак такого не предполагали, а предлагаем от чистого сердца и испытали бы невыразимую гордость и смущение честью, если бы вы согласились на ту ничтожность, что мы смеем предложить... При этих словах Вальд. совсем потерял дар речи и покраснел.
- Но я даже не знаю какое направление вы собираетесь задать своему изданию, господа. Может быть оно несовместимо с моими взглядами. Не говоря о моих планах.
-Мы ничего не знаем о ваших планах, но хотели бы чтобы они отчасти совпали с нашими. Серж был практичен и деловит в отличие от Владимира путавшегося в витиеватых любезностях. Что касается, ваших взглядов, то например я и Владимир придерживаемся радикально различных политических и философских взглядов. Да вы же слышали в прошлый раз, когда мы обсуждали взмах крыла бабочки.
-Да, я помню.
-Так вот наш журнал это журнал альтернатив и в нем должен по замыслу быть представлен спектр идеологических альтернатив. Ну и художественная проза. Стихи. Публицистика, и не только на злобу дня.
-Вы хотите объять необъятное?
-Пока возможно. А там будет яснее.
-А какова ваша сверхзадача?
-О, вы наверное играли в любительском театре, угадал? - улыбнулся впервые за все время Сергей.
- Возможно. Уклончиво ответила и на этот вопрос личного свойства Мари Роз и продолжила выспрашивать сама.
-У нас нет однако никаких сверхзадач, мы не театр. А у вас она, судя по всему, коль вы театралка, в наличии. Осмелюсь спросить, какая?
-Та же что у вас, но не с вами.
После затянувшейся неловкой паузы молчания, этакой мхатовской паузы, первым заговорил Владимир:
-Вы шутите изящно, но с флёром таинственности.
-Я не шучу, сухо ответила она. Я сказала то, что сказала и иного смысла в них нет.
-Но откуда же вы знаете какая у нас сверхзадача? - спросил Сергей. Мы ее сами не знаем, вот только что задумали журнальчик.
- В тот-то и дело, что вы сами не знаете, но мы лишь исполняем волю Провидения.
-Сударыня, у нас есть общая Сверхцель, не назову это театральным термином. И эта цель:служение России...Нет?..
- Да. Твердо ответила Мари Роз и поднялась со стула. Но разные пути ведут к одной цели.
-Наши пути не могут сойтись?
-Нет.
-Что так?
-Мы по разному представляем это служение и его результаты. Мне пора. Адьё.
Конец главы 3