До меня
.
Не всё, что краски в сумраке густом,
Несущему грозу кромешной чернью –
Сугробом заморозит сочный стог
И льдом укусит жилы, скроет солнце...
Ещё сухие вилы по воде
И ждёт иголку стог зарёй вечерней
В духмяную соломку – колыбелью,
А маревный рублёвик вниз – червонцем...
Рушник хлебов иголку не колол,
Закваска дней томится на сметане,
Язык ветров не трогал
манный колокол.
И пишет батя
"треугольник" маме...
....
.
Не этот мир перехитрить
.
Годиков-то ему – учиться хитрить…
двадцать две недели отроду.
Мама – веснушки, рыжая.
Папе трепал бороду.
Небольшой коммунальный мир.
Ползунки и пелёнки фланелевые.
Плакать не велено.
…доставалось часто –
старшая ревновала и любила делить
нечаянно,
что и так родителями поделено поровну,
конфеты, внимание,
рассказы про «мяч» и «тону».
...криком в три года надорвался пацан!
Несколько часов операция –
ладно бы грыжа обычная – сложная "пластика"!
Навредил сам себе – пожалей сетовать...
Так наорался,
что божественным ластиком стирался
нерождёнными красками.
…пахнущая хлоркой кровать заменила объятия мамы
и папы колючие разности.
Доктор попался знающий, горы таким по плечу.
Дёргал мальца за уши
и серьёзно здоровался по имени отчеству.
Успокаивал плачи шутками,
показывая камушки,
мелочёвку из детских животиков.
В общем-то…
Больше месяца «аминь!» внутривенно,
витамины –
жить начинать, раз подарена новая,
да поспела рябина (грозди!) у приёмного покоя.
Операция пустяковая, скорая,
горстку ягод из носа вытащить,
а в коллекции доктора появилась двойная история
про мальчишку, попавшего в мир,
словно кур в ощип…
.
....
Облака в слёзы не верят
.
ему не хватало уверенности
(но верил, что есть невозможное),
и был он далёк от ревности –
ребёнок по локти в мороженом
за десять копеек советских.
окошко клевали голуби –
жалел их, делился по совести –
в детстве мальчишки не гордые
(гордость – плечами – в молодости).
ему не хватало усидчивости
(откуда ей было взяться?).
ему бы над крышами с птицами,
да в облаке мягком, но зябком
лететь, а потом расплакаться,
что здесь не даны крылья,
а перья идут на платья...
и каждое – крепкая келья,
но, может, ступень к счастью!
делилась гармония радостью:
на дни и палитры разные,
на сны и царапины, рваные
(страницами), папу и маму,
на майку вратарскую потную
и радугу мира полётную.
ему очень верилось, искренне,
что есть у мороза снегурочка,
мечтал покорить её... искрами –
манила бенгальская штучка!
ему не хватало бессовестно
украсть у соседей спички,
поджечь в коммуналке воздух,
чтоб стихли за стенкой крики,
ведь в новый-то год, можно...
забыть раздражения склоки
и сколько любви
каждый должен.
...однажды он станет взрослее
и сможет зажечь свечку
в окошке узорном, вечернем
и будет снегурочка таять
на сердце и голые плечи!..
.
....
Она и лёд (записки путешественника)
.
Слышу: « Merci…» – а чуть позже,–«Beaucoup…»
Хлопьями дождь... стыл на лужицах плёнкой…
Дива изящная взрослым ребёнком
Робко застыла в дверях.
— Чем могу?..
Sorry, my English…
Good morning, madam!
Память в тумане.
Случайной картинкой:
Где-то в горах – пару лет с половинкой –
эти глаза и вопрос…
« Ах, болван!»
Рядом ответ, но борьба с пустотой…
Смех и шуршанье купюр у порога.
«Доллары. 20…
Не помню, ей Богу!
Горы и трекинг.
Я был там с другой.
В мыслях советчика вряд ли найду
(Тут же от смеха вспотели ладошки).
Имя...
Мари?
Позарез переводчик!»
Хмарь за окном, а в дверях марабу?..
Перья боа закрывают лицо.
Пара секунд… прочь волнение… в норме.
Память с картинками прошлого в коме!..
— Может, узнаешь, в конце-то концов?
— Прелесть моя! – суетливо шагнул,
Руки сцепив на молитвенный жест:
Здесь-то какими? – и пальцами крест,
Будто бы нечисть в дверях…
«… Караул!»…
— … В нашей глуши? – осеняя проём. —
Солнце, Мари, ты какими судьбами
Здесь появилась?
Закончив с перстами – крепко в объятья!
— Тем сказочным днём,
Дав попрошайке немного монет,
Ты проявил милосердие, милый,
Значит… сегодня, кто будет счастливый?
И никаких «может быть» или «нет»!
— Сэр, Вы на ужин, что будете есть, –
Сквозь полудрёму доносится голос.
«Значит, пригрезилось мне, эка подлость!»
Пасмурный день.
На часах ровно шесть.
— Дай-ка, любезный, проснусь до конца!
Кипу картинок подальше, поглубже…
«Нужен я был ей тогда, ох, как нужен!
Не у д е р ж а л…»
Лёд за гранью окна…
....
Малабарская геометрия вечного
.
Радиус листа на гипотенузу ветки-ствола –
тропическая геометрия вечного –
зелёное сердце больше размеров грудной клетки!
Кокосовые плечики* улыбаются чёрным горошинам.
Бережные пальчики малабарскую нежат ягодку,
а маленькие колыбельки-корзинки – плетёные янтры –
с удовольствием принимают чёрных деток в постель.
Надолго ли этот сон…
День блекнет.
…высохшие гребёнки пальм и запоздалые лангуры
вальсируют шумно под рваные такты собачьего блюза.
Линии обыденности теряют цвета, лица, исчезая вдали.
Вечер окутывает ночь, а симфония жизни длится и длится…
…в затихающей толчее перекрёстков издышанным воздухом,
храмовыми ароматами и отголосками «ом!..»,
в рычании запоздалых скутеров и байков.
А зелёные сердца, трепеща под нагретыми веерами,
дошёптывают эхо сакральное ведических ска...
http://www.stihi.ru/2019/07/30/3513