Ты вернёшься к себе в безупречное Благополучье,
где Монблан серебристо-открыточный -- вид за окном;
а в конюшне арабский скакун и, конечно же, лучший
дом в долине увитый плющом и с фамильным гербом.
Но в ненастье гроза всколыхнёт беспокойную память,
возвращая в распятую гордую степь всякий раз.
Суховей на древке там полощет мятежное знамя --
вольно-угольный, непокорённый и гордый Донбасс.
Не понять этот край, эти люди, наверно, из стали.
Они, зубы сцепив, в эти степи по пояс вросли.
Жили-были себе и с мечтами как все засыпали,
но исчадие ада прорвалось вдруг из-под земли.
Запылало кругом! Ну, ушли бы... За что тут цепляться?
Степь да степь, даже горы из шахтных отвалов, увы...
Им свободу несли из продвинутых цивилизаций,
а они в ополченье, в подвал без еды и воды...
...Но на полке каминной портрет, средь диковинных нэцкэ,
твоей младшей сестры, что так сильно любима тобой.
Она копия той ясноглазой Загадки Донецка,
что не смог разгадать, но её вспоминаешь порой.
Как, средь Скифии дикой, царевны такие родятся?
Ветер зыбку качал, степь стелила вовнутрь ковыли,
на кордонах покой стерегли разудалые братцы...
Ты не смог серенадами сердце её покорить...
Ей бы кушать клубнику со сливками, томно вздыхая,
нежась долго в постели на шёлке любовных утех.
А она с рюкзачком терпеливо авто пропускает
и по слякотной улице бодро спешит в ПолиТех.
Объясняла тебе падежи, времена и склоненья,
и смущалась по-детски, встречая напористый взгляд.
И боялась, что с линии фронта пойдёт наступление.
Мол, на фронте друзья, одноклассники, дядя и брат.
И народ, ополчаясь на говор неместный с акцентом:
"Понаехали тут и шпионите , гады, окрест!",
накидал бы тебе на орехи, поверь, стопроцентно!
Но прикрыла собой, кратко вымолвив им: "Красный Крест!"
Ты полгода отбыв с чувством долга уедешь и снова
окунёшься в размеренно-сытую, мирную жизнь.
Только в ленте порою мелькнёт вдруг: "Донбасс! Срочно! Новость!"
Это степь не чужая горит... И шепнёшь ей: "Держись!"
31.07.19. Донецк