О БОЛИ ЖЕНЩИНЫ Мустафа Ганижев
1
Там на краю Европы живет женщина Мортиш,
Она не Адамс, а Поэтезя душевная.
Жизнь одна, духовное борение, дух водишь,
Так сладостно и горестно, как тема вечная.
Я дружил с ней на сайте недолго, но чудесно,
Она жила одна с ангелами - дух делила,
В ее груди женственной горел луч света ясно,
Только грусть неотступная прямо бушевала.
Вот я вспомню о ней, ее души творение,
Мучился мой друг совсем от тяжести на сердце.
Только ангелам сидеть с ней в беседке на сене,
Мортиш шла навстречу мужчине все дни месяца.
Теперь открыть тему души, ее борения,
Ее надежда и вера, как луч света сквозь тьмы,
Вскроется дальше от ее воспоминания,
Что станет ее душа на ладони для судьбы.
2
Туман с холодным рассветом проникал душу,
И ее пальцы непослушные цеплялись в белье.
Мысли ковырялись в жидких мозгах в ту же гущу,
Мажась в густой краске нервно-параличном зуде.
Она женщина думала обо всем все разом
И напором, инстинктивно, перехватывая –
Все вместе, не желая, оставит ничто с ходом,
По цели она покорна душой проникая.
В этом выборе она рабом покорна рядись,
Потому, кто мог думать лучше нее обо всем,
Подчиняясь присущему ей нраву – сторонись!
Эта место полной радости и боли, жить горем…
Где же, как не здесь ей быть самим собой без маски,
Что могла себя чувствовать, говорить со стеной,
Эта была в ней воля, служить добре, от тоски,
Женщина красива, способна, по душе ровной.
3
Одна хвала прилагался для привилегии,
Чтобы пытать себя духу, как без наркотика.
Сколько слов женщина могла бы сказать коллеге,
Где все сбылось бы в другом месте без заступника.
И так свершался в жизни всякое без команды
Без принуждения, быть ближе к делам благим,
Тем прийти к истинному пути, чтобы быть рады,
Так она будь готова, сказать - нексуса всяким!
Жизнь без ритма и без постоянства опыта,
Что-то не хватало, чтобы было написано.
Одно ощущение, что даме нет запрета,
Мортиш открывает свою грудь со вздохом страстно.
Она садится без страха для души и тела,
Что сердце всегда готово, встретит любимого.
Это желание и беспокойства добела,
Ее место в этом мире будет у ног того.
4
Будет ее место, как получит желанное,
Предаться от себя у его ног с условием,
Уговор предварительный, слово даренное,
От беспокойных мыслей женщине с согласием.
Ночь у Мортиш вдохновение и прибежище
К спокойствию духа, что всегда сама собою.
Ведь ночь рифмы стихов, отдельные слова еще,
Это показ глубину ее существа тою.
Это одиночество, возможно, повредит ей,
Тут пустые выражения трудно же понять,
Имея преимущество, да предаст душегрей,
Таковы думы желанные, друг другу познать.
Бесценный друг намерен следовать за ней все дни,
Куда бы она ни собралась идти на гору.
Надежда изгнала одиночество без родни,
Что не смела, доходит до женщины всю пору.
5
Мортиш ночь без дня! Ночь и ночь, когда наступает,
Хотя одинокие люди прятались в домах,
Предпочитая унизить себя, приседает,
Знать, как молва на душах оседает, как промах.
Место того, чтобы идти вперед без оглядки,
Ведь никто не мог смотреть на ее ночь, да никто!
Так сумасшедшие мысли ставит в одни грядки,
Чтобы давали урожай, собраться в путь просто.
После ночи приходит свет, что люди говорят,
К тому, это странно, как все могут дойти к цели,
Не получив совет, решать, проблемы доверят,
Где все решается по безумию Кроули.
Это не просто духу Мортиш, как людям твердили,
Что ночью, все эти абсурдные желания,
Которые питаются ночью в час купели,
Каждый человек до безотчетного рвения.
6
При мысли Мортиш оставался держаться днями,
Лишь ночное время, в думах ее все возможно,
Где в присутствия ангела встречаться со снами,
Похоже на экзистенции по духу ровно.
Ночь закрывал ее крик страдания, крик бунта
По взгляду ко всему миру, что ее окружал.
Весь крик души рождался внутри нее от стыда,
Так жила могла лопаться, коль тишина молчал.
Ночь! Она чувствовала скверно и у нее ночь
Принять с мужеством решение, понять на часок,
Мортиш чувствовала себя сильной, все превозмочь,
Чтобы дать человеку все свое по жизни без склок.
Отдать без сомнения из-за его траура,
Все, что она чуяла, владела без оглядки,
Без страха, потому что знала все эта вера,
Ее крик души никто не услышит в порядке.
7
Кто когда-нибудь заметит ее боль жгучая,
Еще, как у нее в груди было больно ночью.
Ей обещал тот мир, ночная ходьба вечная,
Чтоб предаться образу, оторваться с горечью.
В образе того, что действительно кто имел сил,
Мортиш не считала боязнью любить, с кем-то жить,
Бояться двигаться и улыбаться, быть весел,
Хоть прошла юность и мысли вихрю, себя понять.
В те годы была жизнь с кем-то почувствовать проще,
Она чуяла, что кто-то нуждается ею.
Но, что теперь? Иной путь открыт и все иначе,
Все выяснилось на ответном пути порою.
Весь мир становилась жалобным и глухонемым,
Мортиш чуяла, как ноги тащились по земле,
Как стена обнесла ее со всех сторон глухим,
От атак чужих сил, а крыша защищала в доле.
8
Все это дом, что закрывала от житейских бурь,
В принципе иметь от всего свой сон для надежды.
Хотя, что на самом деле, к суду на месте мерь,
Теперь нет у нее ничто, от стен до одежды.
Она видит себя каждый день, быть там на месте,
Чтобы упасть через окно, которого нет дна.
Но ее падение может, как смерть на кресте,
Так придет медленный конец, выпадая с окна.
Глазам, которым не вылиться свечение – рот,
Который никак не улыбался – это она,
Как одна тварь, эта она превращалась – крот,
Сидя колени упиралась на руках бездна.
Начались боли внутрь тела, что себя не понять,
За мелочи все, кажись не иметь смысла жизни,
Когда стоило ей так много признаться и знать,
И не просто думать, что потерять все в болезни.
9
Мортиш все думала спонтанно о своем мире,
Думала о том, что вообще не было в пути.
Разве кто заметит ее в бездне? В ее горе,
Нет! Для day’m человек. Быть токовой, по сути.
Вся улыбка, которая она создавала,
Стала ей ровно, да улыбаться для обмана,
Улыбка, которая обманывает вяло,
Тех, кто не умел улыбаться к маске романа.
Как она полагала, трудно жить, как на бездне,
Между дымом и огнем без свеч! Среди барж ночи,
При незавершенном творении по всей вине,
Что подходил готовый ужас, где с духом встречи.
Между болезнью дня и тепла нужного слова,
Между темным и прозрачным шламом воды ровно,
Как вневременного ада и рая для дела,
От опустынивания, лишь раз стоят можно.
10
Что оставалась с телефоном и зажигалкой,
Между семи цветов, четырех стен, крышей, полом,
Кроватью и сердцем, наполняли ее стилкой.
Между душой и множеством других жизней притом.
Между ее жизнью и телом став человеком,
Стать другой стороной правды, чтобы идти вперед!
Между вздохами и удачей по зову с криком,
Чтобы подождал тот, кто нужен ей к закону вход.
Тогда у Мортиш окажутся приливы правды
И лжи sincerites, чтобы она знала себя,
В своем правоте, несмотря на время и судьбы,
В прошлом, настоящем и будущем в одной пробе.
Так между ней, как все вокруг нее, одна жажда,
Что между ней и этой нечестной компанией.
Еще между ней и Madness человечества, да!
Жить среди жителей: вольнодумцев и дикарей.
11
С тощими мыслями она сидела у окна,
Сидела одна, чтобы услышать, хоть чей-то смех.
А ведь ей нужна была радость и веселье дня,
Как раньше люди смеялись, радостные за всех.
Мортиш сидя, слушала музыку – у окна одна,
Через нее прохожим известно, ветер дул в лицо.
Как будто человек мог ее понять, что ей нужно,
Внимание, любовь! Коль она молчала без словца.
Внимание ее любовь! У окна ее тишь,
Иначе пропала бы у женщины улыбка,
Одна она подумала как жила свой век весь,
О вещах, которых не забыла с думой шибко.
Так она пропустила одного человека,
Это тот, кто дал бы ей плечо, чтобы выплакать.
У нее на руке были все слова, не слегка,
Слова написанные, как на ноутбуке знать.
12
Она прижала ладонь с испиской, близко к сердцу,
Как к окну налепленные листы из ценных книг.
Пусть они падали б на улицу, всем под ноги,
Где все проходили без оглядки, спрятав свой лик.
Мортиш следила за толпой, и сидя плакала,
Будто кто принес ей ценность из ее памяти.
С этими мыслями женщина себе прилгала,
Тут она закрыла окно, чтоб вернуться к тиши.
А молчание проводило ее как всегда,
Что Мортиш оставила все мысли от улицы,
Чтобы толпы проходили без нее как стада,
Ой, ночь без дня! Ночь и ночь, когда сжимали кольца.
Люди говорил женщине все о человеке,
Который имеет дар к нуждам писать о любви.
Потому что она думает писать к кромочке,
О потерянных чувствах, призывая дух в слуги.
13
Так Мортиш полагалось написать все то, что раз
Полагали ей написать о боли всей груди.
Что ей больно, когда все не так, где везде каприз,
И терпеть всех тех, кто грешит на тебя, по сути.
Нынче, она больна ото всего, где не мочи,
Выдержать всю эту тягость на душе, эту боль.
Потеря одно, отступать от привычки к ночи,
От нежности мечты, заставлял ее знать весь соль,
Чтоб пропустит вид, что вызывал у нее озноб,
Это заставлял Мортиш отпустит всю свою грудь.
Помня все пути, какие есть на верный способ,
Будто ее нет, ложа голову на плечо ведь.
А там плакать от борения, о мрачных часах
С духом, уставшим, перед сном и хорошей ночи,
Чтоб благодарит Бога, остаться в своих страстях,
Не оставался у нее негатив, случаи.
14
И опять ночь, и тишина с плодами на месте,
Как ей интересно продолжит путь, и жить с духом.
Будет ли у Мортиш когда-нибудь свое счастье?
Будет ли кто-нибудь ее любить сильно с Богом?
Коль она не ответная в вопросах расчета,
Где математические неизвестные те,
Чем просто слишком много думать и искать кода,
Где она находит их или нет, что на месте.
В таком случаи можно путаться и теряться,
Без надежды, что прекращаем поиск удачи,
Перестаем улыбаться и играть да зваться,
К примеру, перестать жить, отказываясь в ночи.
И так, она дает любви все свое по нужде,
Чтобы вместе были счастливы они навсегда.
Но казался, никогда не будет, хватать вроде,
Всего того что у нее нет, как ей и надо.
15
Проживать, всегда все настолько сложно и трудно,
Что все это тихо иль с криком, когда не надо.
Мортиш не могла сказать своим ртом, что продано,
Сказать: «Я умерла, чувствовала боль с исхода!»
Хоть она чувствовала боль, вот в этом углу вновь,
Где молчание с ней, что она говорит себе…
И так ей быть убитой, хотя в сердце есть любовь,
Что и не отвечает ее любви на службе.
Ведь любовь женщины мерился большой, вся по ней,
При ней так тихо дышится, слышался ритм сердце.
Вот она вся, писатель, психолог – Мортиш верней,
Теперь блокировка ее губ, чтоб молчать в конце.
Нет радости на свете, когда человек одинок
Не везет ему в умении наблюдать за собой.
Она чувствует, когда она умрет, прожив свой срок,
Чтоб не забыли ее у обочин лежать, мертвой.
16
Ее просьба: «Дай Господь глаз тем, кто не видел свет,
Кто никак не видел лицо ребенка и солнце,
Кто не видел ни любовь в глазах женщины, рассвет,
Передай мое сердце, кому сердце не лицо,
Кому сердце не дало ничего, кроме горя,
Страдания и боли: Если кто-то должен сжечь
Что-то мое, пусть это будут мои пороки,
Все что напоминает тебе меня и прилечь.
Но, если кто из вас хочет, вспомнит меня просто,
Дайте мне мои добрые слова, слова любви,
Любому, кто нуждается во мне и не просто,
Как раз ты будешь делать то, что ты был, по сути.
Я оставлю тебя, сделать это все к своей смерти,
Из-за чего я не делал в своей жизни никак!»
Она, в мыслях не обогревалась, кому-то к мести,
В ней боролся дух беззащитной женщины – признак.
17
Мортиш рано ложилась, с утра ходит по городу,
Она жила там все годы и едва знала его.
Она видела улицы впервые в таком саду,
Люди шли навстречу радость ей из мира старого.
Где теперь ей было место, вновь узнать о людях,
Они образованы с красотой старых улиц.
Кажись кругом мир, эхо звучное слуху в размах,
Ее город, как личность, хоть не похож этих лиц.
А город картинка, где и успела, она забыть,
Она не ходила, таким образом, никогда.
В таком случаи, свой город, как она могла знать,
Она была всегда вне себя ради никуда.
Она могла жить только внутри себя, вся своя,
Сегодня гуляя, нравился мир и воздух ей,
И свет, под тенью деревьев, видя Венеция,
Хотя город ее не была той красавицей.
18
Сегодня ее город говорил с ней на новом языке,
Это привело ее к прошлому, что не было,
Она помнила за раз в поисках себя в неге,
Зная, что новое, что мог бы знать вокруг смело.
Сегодня Мортиш была так уж близко ко всему,
Что любила, старые миги пришли на встречу,
Общение ей дарят там, поцелуи к тому,
С надеждой с ней прощались все, до встречи рандеву.
Были до вечера те прекрасные моменты,
Вдруг они уходят, она остается одна,
В своем времени настоящем те же минуты,
Что вечером остается она, дева красна.
Эти время принадлежит ей, моменты жизни,
И тоска хотела поговорить с ней за весь свет.
Что не хотелось злиться ни на что, хотя тресни,
Ей хотелось за кем-то идти, хотя его нет.
19
При этом, желая оставаться сама собой,
Той женщиной, где не поминать о плохих вещах,
Просто, хотела быть той женщиной, верит с верой,
Тем повзрослела она, так определенно в мыслях.
Она знала, что правда ранит, где нет поместье,
Которые ей нужны и силы, продолжать путь.
Идти вперед, это цель отследить в любом месте,
Тяжела путь, где одиночество рождала суть.
Сегодня она в авеню, пишет, не быть одна,
Сказать миру, что она еще жива и ходит,
Хоть одни хотят увидеть, как вернется она,
Где ей не хватает сражаться, свой курс изменит.
Мортиш пишет желание поблагодарить тех,
Кто был важен для нее, где она стала сильней,
Более мужественным смертным, чтобы знать успех,
Она копировала все из своей души всей.
20
И тем ей показать, что не боялась ничего,
Ни смерти, к тому, это не пугала её больше,
Не боялась тьмы, которая поглотит всего,
Она писала, чтобы сказать всем смертным еще.
Эти слова, как манера identificais вас
С ними, они разные, от чего все в «ничего»
Они полные всего в нужный момент ровно в час,
Она побеждает, величайший шаг жившего.
Холод рассвета, что проникали в ее душу,
Пальцы писали сами психологический тест.
Если кто хотел бы узнать больше по Мортишу,
Не глядя на ее портреты, у неё не был крест.
Следя за ней, отследит все новые маршруты,
Если раз кто-то хотел её понять по малости.
Сначала посмотреть, наслав её письма заботы.
Её прикосновение и любовь, живой части.
21
Однажды кто-то с её глазами спросил у неё же:
«Сколько у неё будут друзей, десять или двадцать?»
Она ответила тому: «Ты кому-то даже,
Должен быть, очень повезло бы друзей всегда стать,
Но ты знаешь, что есть кое-что, ты не знаешь что…
Друг – это не тот, кого ты только что мне сказал…
Алло! Это тот, который дает тебе плечо,
Который вытащит тебя из тьмы, это запал,
Коль другие, твои друзья помогают тебе,
Добраться туда… Сколько у тебя этих друзей?» –
Ровный взгляд и тихий голос и душа в ознобе, –
«Если мне повезет, у меня есть ты, мой верный!»
Трудно с Мортиш справиться, это сложно уяснить,
Она порой кричит, не может стоять и слушать,
Даже свой голос, что находит себя скучной жить,
Иногда не согласна с этим от боли, все знать.
21
Лишь смеяться ей, называя других без ума,
Порой ей больно, что нужно кому-то смеяться,
Так она забудет стыд, не скажет привет сама,
Порой она ненавидит всех или нравиться.
И вправду такая женщина сумасшедшая,
Иногда она изменяет свой взгляд о любом,
Тут кажись ей, что тупа, коль сама неправая,
Иногда кажись ей умной, что порядок во всем.
Но все, же она в чем-то нуждается, не понять,
Тут женщине хочется, чтобы кто-то её обнял.
Из-за этого Мортиш не может глаза сомкнуть,
Иногда ей не хочется проснуться, лишь проспал.
Иногда кажется ей, пришел для неё тот конец,
Кажись, что должна она начать все сначала ведь.
Иногда чувство твердости, хватает за венец,
Думая, что настанет когда-то её очередь.
22
Иногда думает она о вещах слишком долго,
Что путает все те существа, которых ей вокруг,
Иной раз думая она не находит и того,
Чувствуя себя запутанной, чтобы понять вдруг.
И она чувствует себя потерянной в дела,
Ей нужны ключи от компьютера, найти себя.
Мортеш не знает порой, как сильно поранила,
Все её действия – они, одна, правда на трубе.
Она говорит: «моя правда – это мой голос тихий,
Мой рот, который не может кричать, звать на помощь,
Что могу покинуть комнату в смертном молчании!»
Так женщина боролась с собой, одинокой лишь.
Пока Мортиш жива, не кончится драма её души,
Когда она дает из души с открытым сердцем.
Когда кто получает от этой женщины вещи,
Где не может терпеть ложь, потерянных дум с лицом.
23
Остается в душе у Мортиш, лишь иммунитет,
Который, как боль, и от неё она не устает.
Она не носит маску для лжи, быть слугой в завет,
Людям, кто делает свою жизнь, к сцене лжи зовет.
Значение не было – она красива иль нет,
Она покажет свое лицо и скажет в лицо,
Что происходит у Мортиш в душе, что не гасит,
Что заложит мозги, спать с тьмой ночи в круге кольца.
Воспоминания её о чистых страданиях,
Разбитое сердце на части, мертвая душа.
Слабое тело не признавало в деяниях
Свое, чужое и былое, белая сажа.
Слезы настаивают на то, чтобы пролиться,
Что потеряется в мире в круге страдания.
При желании, охотно на дно, там свалиться,
Желание ввязаться в неизвестность в мнения.
24
Где мир был, единственная цель быть человеком,
В мир где любовь потеряла смысл за ненависть.
Любовь из сердца была уничтожена навек,
Где чувствуется лучше в темноте себе в крайность.
Никто не видит женщину одну, став колдуньей,
Скорее не ведьмой же, а больная в итоге.
Никто не видел её недостатков в любви до дней,
Без грехов, что людям не нравится в её красоте.
Ой, тьма! Она чувствует её тепло и жар ночи,
Все же нравится, быть одинокой вольной козой,
Чувствуя себя преданной неведомой цели,
Чтобы унялся боль раз из груди, как таковой.
Она лечилась тем же, чем заболела во тьме,
Той же свиней, что подломился к ней охотно.
Где Мортиш не чувствовала одинокой в доме,
Всей совестью она пишет на листьях честно.
25
Жизнь учит всех, как находит согласие с душой,
Совесть помогает успокаиваться во тьме.
Совесть есть судья по делу мира в душе с ношей,
Когда никто не знает, что она хочет в сумме.
Человек такой сложный, что не понять иной раз,
Что можно потерять себя, где Феникс стучится,
С изменой в душе, когда станет черной, как тормоз,
Где мир кончится, и она одна на свет вжиться.
Мортишу нужен кто-то только для милости дня,
Кто любит женщину, и кто замечает в толпе,
Кто покрывает черную дыру сердца линя,
Кто способен вырвать её из тьмы, к счастью в уме.
Она думала в мечтании
При сиротской пыли годами:
«Я плачу в своем молчании,
Там, между потерей слезами.
Или принятых дум в не водах,
Избавится от одной ночи,
Чтобы сегодня мне быть в силах,
Наконец открылись бы очи».
26
Женщина говорит: «Я искала тебя в камнях,
Как чуять описка, нежно трогай лепестков роз,
Я голубь между мнениями и счастий в садах,
Без улыбки радости, преданности в добрый час.
Я написала ровно твое имя на груди,
Любимый мой в дымке, ты стал мелодией без слов,
Что потерял ты, меня любить причин, по сути,
Я найду тебя душой в каждой минуте жизни,
И ты найдешь меня во всех словах моей речи,
Тех же слов тяни из моей груди, принять меня,
Принять меня гостей на землю для своей мечты,
Я чувствую тебя в пульсе бдения сердце дня.
Я искала тебя, из признания без секретов,
Которые мы поделились бы с тобою всегда.
Я спала с миром, потеряла рассудок без снов,
Что больше не принадлежит мне тех дум никогда.
Я перестала мечтать из-за надежд не любить,
Не хочу ложных надежд, и ничего не хочу.
Я ушла от радости, потеряла волю жить,
Закопаться я в яму, что необычно сужу.
Когда жизнь моя, так мимолетна и фальшива,
Пуста вся, без одной зацепки к оправданию.
Сегодня меня продали по миру для слива,
Ответ не дали мне и нет покоя к званию.
Слова, которые я психолог пишу в деле,
Я не сдерживаю себя, выброшу наружу.
Моя душа стоит там, и умирает в слове,
Разбито сердце без желания иметь кожу.
И не иметь что-то, кроме темноты и ночи,
В моем доме, где я одна опять, как курица.
Я рисую всю душу черную, в платье парчи,
Где не вижу свое происхождение простеца.
Сердце, коль заметит моя свобода для одной,
Придет ли свобода моя – дышать без боли в груди?
Я рисую себя, где губы с красной помадой,
Когда сидела на полу, смотрелась куклой к чуди.
А продать этот дух мне не хватить быть той же,
Сегодня я не продала бы свое тело,
Потому что, это не стоило денег золотом даже
Я Mortisha Poetisa, дочь борения духа».
27
Голубь мира прими же женщину таким как есть,
Как она пришла на землю, вся одинокая.
Она, как человек среди многих людей, как весть,
В ней есть любовь и мечта о достатке меткая.
Суть всего мало знает кто из мужчин наперед,
У женщины есть смирение, знать все пределы.
Насколько она может достичь, продлить свой род,
Она – та, кто мечтает знать, кто ищет все пути.
Если посмотреть глубоко вовнутрь её тело,
То обнаружите эмоции, что из сердца.
Со своими гранями и остриями для крыла,
Когда она ищет по образу, лишь молодца.
Каждый раз жизнь продолжалась заново, заново,
Жить ей простым способом, и для радости жизни.
Видеть величие Бога в малых вещах прямо,
Возбуждать человеческий разум без болезни.
28
Как всегда Мортиш сидела у окна комнаты,
Где-то был слышен чей-то смех и разрывов голоса.
Она слушала музыку, ветер ей в приметы,
Прямо в лицо обдал, на дыбы становись волоса.
Следовало понять, что нужно внимание,
Забота за окном, коль её молчание тоже.
Когда улыбки исчезли, как дымок синие,
Вот упустила она, кто мог дать ей плечо же.
Плечо, чтобы Мортиш могла плакать, там, как на крест,
Все, что просил сердца ей записать на ноутбук,
Она сжал все из сердца, из окна уронив лист,
Где люди собирались, мог заиграть для неё рок.
Она сидела, плакала, будто кто-то взял что
Из груди ценность, не замечал боль её души.
Но её за окном люди не были вообще то,
Никто не наступал, не подымал листы в тиши.
29
И вот конец из последних писем Мортиша,
Из её писем от ветра и от слез, мытая душа:
«Я пришла за ней… дверь, мои улыбки и мои слезы, куда они пошли?... Никто никогда не знал никто никогда не видел их... Хотела почувствовать твою руку в моей. Песок на моих ногах. Вода ударила камни... Прижать твои руки на грудь, моя любовь. Из моих глаз, бежит кровь, которая исходит от моей души....Я закрою окно, я вернусь к тишине, а на улице я перестала видит толпу»..
Вторник, 30 августа 2016 год. Письма – Фаесбук, писательница Mortisha Poetisa