Хочется адыгейского сыра и танцевать,
развернуть плечи, выказать молодецкую стать —
или девичью, не здесь суть.
Читать стихи, да такие, чтобы потом не уснуть,
мучиться до рассвета и повторять:
почему, почему ты не смог
хоть мгновение подождать?
Читать глупое, несуразное, звонкое, как металл,
понятное только тому, кто двадцать часов не спал,
ходил по комнате взад-вперёд — и повторял:
«встань и иди», как мантру, как знак, как путь.
Цепляться за слово ногтем, как за перчатку,
с раздражённою сладостью скользить по нему — не гладко,
не ладно, не ловко, но ведь по милу хорош —
не по хорошу мил.
Смотреть, покуда достанет душевных сил,
в мелькание телевизора — и украдкой
загадывать, чтобы вон тот победил,
даже если вслух говоришь, что всё это глупая дрянь.
Прятать улыбку, как прячешь платок в карман,
сохранять невозмутимость и хорошую мину.
Погрузиться мысленно по глаза в болотную тину —
и с облегчением осознать, что всё сочинил.
Сочинила — если ты выбрала девичью стать.
Встань и иди, дева, встань и иди воевать.