Пепел больше не знает, что значит сгореть дотла.
Потому что тот, кто сгорел, уже не раскроет рот.
Потому что никогда говорить не сможет зола.
Потому что мёртво навеки то, что умрёт.
Археолог когда-то зачем-то разинул пасть,
А совок отлетел куда-то под землю,
И его открытие теперь не прогремит на весь мир, и уже не его власть.
И он вечность пройдёт безымянным, слушая птичьи трели.
Падаль так и останется падалью, а не свободой.
Больше не будет свободой от целого и апофеозом каких-то частиц.
Падаль рухнет тебе на плечо подарком от этих птиц с небосвода,
А свобода будет заложницей рамок, тесниной границ.
Это всего лишь взгляд мой броский.
Это всего лишь мой глупый нрав.
Но поверь мне, маэстро Бродский,
И ты не всегда бываешь прав.