Заболотин

               
   Среди сослуживцев этот солдат отличался полным соответствием своего недоразвитого существа и родовой фамилии. Будто рос он и развивался в заболотных глубинках, на кочках среди смердящих гнильём топей. Был он по-животному массивен и физически пресыщен нерастраченной в трудах силой. Казалось, он не мог уразуметь, почему обязан выполнять приказы явно более слабых офицеров и терпеть жёсткие условия армейского бытия.
   Заболотин изъяснялся односложно, чаще междометиями, издавая вымученные звуки подобно исходу пузырьков из глубин непроходимости среды обитания. В нём преобладали инстинкты не выше уровня первой сигнальной системы. Впрочем, может это была хорошо отработанная защитная от армии маска потенциального дезертира ради спасения массы весом более центнера.
   Имени его я не помню, может, даже и не слышал ни разу. Петров, компаньон по пьянкам и самоволкам называл его по кличке – Килун. Над правым плечём Заболотина имелась кила – мясной нарост, который хозяин использовал и в качестве клички, на которую охотно отзывался, и в качестве особой кнопки, которую следовало нажать для придания Килуну импульса к движению. 
   Был он существом теплолюбивым и мог в любую погоду влезть в бушлат, поверх которого напяливал шинель. В отвороте шинели имелось полбуханки чёрного хлеба, куски от чего Килун выгрызал, пролезая головой между шинелью и бушлатом. Любимое занятие его, помимо самоволок и пьянства, была борьба с кем-либо из новобранцев. Расстилалось две шинели для имитации борцовского ковра, скинув сопаги и размотав портянки Заболотин пыхтя возюкался с соперником, постепенно подминая тщедушного паренька под свою тушу, угадывая голову жертвы себе в промежность. Там и случалось то мерзкое, что дорисовывало образ Килуна в полном объёме. Черняшка, как известно, способствует выделению из организма зловоний – какового момента добивался негодяй под смех своего друга Петрова.
   Боялся Заболотин одного только человека в полку – начальника штаба подполковника Киреева. Тот был настолько могуч, что мог приподнять рядового Заболотина и что-то угрожающее нашептать ему в ухо. Присмиревший Килун, едва подполковник Киреев оставлял его своими воспитательными стараниями, расходился в гневе – не попади ему любой под руку.
   Командир взвода старший лейтенант Николаев был парень ниже средних физических данных, почти ровесник рядового Заболотина и командирской власти над ним не имел никакой. Всякий раз, когда дежурный офицер обнаруживал ночью пустые койки двух приятелей, поднимали с постели посыльного, тот бежал в домик к Николаеву, а Николаев организовывал десант для доставки самовольщиков к месту службы Родине. Адрес, по которому бывали эти бравые парни, сослуживцы знали и всё заканчивалось без последствий.
   В очередной уход Килуна с другом в самоволку, поднятый с постели Николаев послал за ними своих подчинённых, но домой не отправился. Он вышел на середину мостика через реку Полоту, по которому беглецы должны были вернуться в часть, пропустил мимо себя Петрова, внезапным приёмчиком боевого самбо перекинул Заболотина через перила моста в Полоту. Речка неглубокая, но илистая. Побарахтался пьяный Килун в грязюке речной прохлады, чуть отрезвел и поплёлся к берегу, где его уже дожидался комвзвода. Выйти на сущу он  своей жертве не дал, а сбросил снова в речку. Килун сообразил сменить тактику, направился к другому берегу, планируя в знак протеста вернуться в самоволку. А Николаев, перейдя  по мостику, ждал рядового на том берегу. И снова сбросил его в реку. Так повторялось много раз, пока Заболотин не сообразил вариант спасения – он пошёл прочь от моста вдоль по течению Полоты.
   Победа командира была настолько очевидной, что помимо подполковника Киреева Заболотин стал бояться и старлея Николаева! Сами понимаете, вольница вседозволенности для Заболотина кончилась до самого дембиля, который, к счастью всего взвода был для Килуна не за горами.