В розовой пене, в клочках рыжей ваты, -
что за смешение странное стилей?
Сочные травы дремотой объяты,
вряд ли отыщешь средь них краснокрылых.
Жёлтые пряди с деревьев свисают,
словно легчайшая нежная ткань,
бабочки яркие важно порхают,
дышит поодаль опасный вулкан.
Выдохнул дымом густым он и чёрным -
с лёгкими видно большие проблемы,
он обладает характером вздорным,
любит в пейзажи вносить перемены.
И признаёт лишь свою красоту,
лаву растит и лелеет упорно,
ею зальёт широту, долготу,
здесь он хозяин, и это бесспорно.
Кто копошится в долине соседней,
мнит себя чудом планеты последним?
Мелкие жалкие как муравьи,
пусть убегают пока в состоянии,
фауна умнее, средь них соловьи,
прочь улетели, и это признание
силы его несравненной опасной
и уважение к возможностям дельным,
не назовёшь перелёт их напрасным,
знают они — извержение смертельно.
Сообразить удалось этим птичкам -
жертвовать жизнью своей ни к чему,
могут сгореть моментально как спички,
коль равнодушие проявят к нему.
Люди иные, нередко беспечны,
их наблюдательность явно хромает,
сами куют свою недолговечность,
часто весь разум от них улетает.
Где-то вдали поселяется разум,
и примыкает к нему осторожность,
вслед не ведёт человек даже глазом,
хоть и грозит ему пустопорожность.
Если погибнет вдруг тысяч немало,
новые там же поселятся шустро,
тем убеждая: их не испугала
гибель, восприняли это не остро.
Древний вулкан «удивляется» людям,
слишком уж часто «урок им не впрок»,
им не указ даже высшие судьи,
видно упёрлись они в потолок.
Остановились в возможном развитии,
начали даже сжиматься похоже,
организуют себе же побитие,
будто бы это всего им дороже...